Гости на метле - [26]

Ядвига Олизаровна растерла сноп какого-то зелья и дала девочке его понюхать.

У Тани закружилось в голове. А когда кружение прекратилось, девочка увидела себя в незнакомой лесной чаще. Все вокруг нее было пронизано ненавистью и ужасом. Даже деревья — и те, казалось, не скрипели под ветром, а скрежетали от злости. Издали доносились какие-то возгласы. Они все приближались, и вскоре Таня стала разбирать отдельные слова.

— Мы злые волшебницы! — слышалось ей — Мы неумолимые ведьмачки! Дрожите те, кто когда-то издевался над нами! Берегитесь, кто был нашим другом и изменил нам! О, мы умеем отомстить так, что у них кровь застынет в жилах!

Еще миг — и голоса запорхали вокруг девочки, словно бабочки вокруг лампы.

— Девочка, иди к нам! — звали они Таню — У нас не заскучаешь. Хочешь, мы изберем тебя своей королевой? И будешь ты самой красивой и беспощадной королевой на свете! И беда тем, кто издевался над тобой! Назови их имена, девочка!

— Нет! — воскликнула Таня — Никогда!

В тот же миг голоса исчезли. А Таня увидела себя уже на лесной опушке. Посреди опушки стоял небольшой домик на длинной журавлиной ноге. Некоторое время домик покачивался, будто хотел сохранить равновесие. Наконец повернулся к Тане окнами. Тихо заскрипели двери.

— Пожалуйста, девочка — послышался приветливый голос — заходи, мы давно тебя ожидаем.

В небольшой горнице сидела худощавая женщина с шитьем в руках. Она улыбнулась маленькой гостье и показала на скамью рядом с собой.

По комнате бойко порхала сорока. Она мельком склюнула что-то со стола, полетала вокруг хозяйки и уселась Тане на плечо.

— А вот и наша Таня! — радостно застрекотала она — Вот я и с ней! Она, конечно, останется у нас. Одиночество — это замечательно! Особенно когда есть такой товарищ, как я…

Женщина перекусила нить, мягко посмотрела на птицу.

— Хвастун ты — сказала она — но действительно, девочка, оставайся с нами. Здесь тебе будет хорошо и спокойно.

Таня оглянулась.

В комнате было чисто и уютно. На стенах висели фотокарточки и вырезки из старых цветных журналов. На полу лежали домотканые дорожки. По углам висели снопы дикого мака, мяты, тысячелистника. За единственным окном шумел нетронутый лес.

— Не знаю… — нерешительно сказала Таня. Почему-то эта женщина ей нравилась — А вы кто?

Женщина подняла на Таню внимательные, немного грустные глаза.

— Я такая же волшебница, как и Ядвига Олизаровна — сказала она — но не бойся, я добрая волшебница. Помогаю путникам, вещую их судьбу.

— А я не даю ей грустить — вмешалась сорока — я веселая, со мной не заскучаешь.

Женщина кивнула головой и задумалась.

— Конечно, нет-нет, да и вспомнишь тех, от кого ушла в это одиночество — продолжала она — вот посмотри-ка сюда. Женщина подвела Тане к большой фотокарточке, на которой была изображена группа мальчиков и девочек. В нижнем углу стояла надпись: «Третий класс Староивановской семилетней школы» — Видишь эту девочку в последнем ряду? Это я.

Таня долго рассматривала фотокарточку. Девочка была некрасивой с лица, имела светлые бровки и испуганные, обиженные глаза.

— А кто тот мальчик, который, кажется, вам что-то говорит? — спросила она.

— Это Петька Чередник — ответила женщина и грустно улыбнулась — он, наверное, был чуть ли не слабей меня. Но здесь толкнул так, что я едва не вылетела за кадр. Не хотел, ишь, Петька Чередник, чтобы даже на фотокарточке я стояла рядом с ним — женщина тихо вздохнула — а уж о том, чтобы стоять рядом с теми, кто в первом ряду — об этом я даже не мечтала.

— Я тоже стою на фотокарточке в последнем ряду — созналась Таня — и тоже в третьем классе.

Волшебница мягко обняла Таню за плечи.

— Вот таким было мое детство — сказала она — нет, я вовсе не обижаюсь на Петьку Чередника или кого-то другого. Но и издевательств над собой тоже стерпеть не могла — она опять взялась за шитье — и не думай, пожалуйста, что здесь скучно. Я много чего умею, разбираюсь в лекарственных растениях, понимаю птичьи голоса. А тому, кто в этом что-то смыслит, скучать не придется.

И все же из груди доброй волшебницы вырвался вздох.

— Так что одиночество — не такая уж плохая вещь. Особенно если рядом с тобой маленький товарищ — собачка, белочка или олененок.

— Сорока намного лучше — авторитетно произнесла сорока — оставайся с нами, Таня!

— Очень вам благодарна — сказала Таня — я подумаю. И, если не будет другого выхода, я…

Внезапно все вокруг задрожало и исчезло. Перед Таней стоял Аристарх.

— Выпей это — сказал он и протянул девочке кружку — выпей — и все забудешь. А теперь пошли. Тебя ждут.

Так что неизвестно, чем бы это все закончилось для Тани, если бы ей на помощь не пришли Василь со Степаном.

Но Таня об этом ничего уже не помнила. Поэтому она повторила:

— Да, я спала.

— И ни с кем не воевала? — спросил Василь и опять засунул руку в сумку с черешнями — А может, ты от кого-то убегала?

— Нет — сказала Таня — Я не воевала и не убегала.

— Ну и ну — разочарованно сказал Василь — слышишь, Степа, чем она там занималась? Она спала. Да я бы на ее месте умер со скуки!

Если по совести, Степан тоже не очень поверил ее словам. Однако ни о чем не расспрашивал. Лишь время от времени внимательно посматривал на девочку. Что-то загадочное появилось в ее лице. Конечно, это можно было объяснить: два дня проведенных у бабы-яги, наверное, бесследно не проходят.