Гости на метле - [14]

Он собирался юркнуть в двери, однако мама поймала сына за воротник и приказала:

— Пока не поужинаешь как следует — и думать не смей выходить на улицу!

Внутренний голос на миг оцепенел.

Степан жадно проглатывал все, что подкладывала ему на тарелку мать. А внутренний голос, опомнившись, заорал так, что аж в ушах заложило.

— Не давись — заметила мать — и после ужина загляни к Василю. Он к тебе уже дважды забегал.

— М-мм… — мурлыкнул в ответ сын и закивал головой.

— Я ему позволила взять бинокль — продолжала мать — пусть, думаю, поиграется, пока моего сына носит неизвестно где.

Однако Степан почти не слышал мать. Внутренний голос кота Аристарха аж надрывался от возмущения. Степан выбрал подходящую минутку и, как только мама отвернулась, перелил молоко в горшок и опрометью выскочил во двор.

«Быстрее неси! — подгонял его неутомимый внутренний голос — да быстрее же, говорят тебе! Впрочем, можешь оставить все вот за этими смородиновыми кустами. А теперь иди себе прочь и не оглядывайся. И запомни: ты ничего не видел и не слышал. Иначе будет такое…».

На этом внутренний голос смолк. Краем глаза Степан успел заметить, как от яра к смородиновым кустам промелькнула чья-то черная тень. Потом оттуда донеслось довольное чавканье и вовсе не кошачье рычание. Видимо, внутренний голос вместе со своим хозяином взялись за ужин.

А через несколько минут во дворе прозвучал удивленный и немного испуганный мамин голос. Степан выскочил с хаты.

Двором, под лесой, очумело носился здоровенный котяра. Вместо головы на нем был рыжий глазурованный шар. Присмотревшись, Степан узнал в нем горшок, в который несколько минут назад наливал молоко.

А черный кот как будто с ума сошел. Он делал стремительные повороты, прыжки, вертелся колесом, с разгона падал на спину и царапал поливу острыми когтями. Из горшка доносилось приглушенное мяуканье.

— Да это же Аристарх! — невольно вырвалось у парня.

От этого возгласа Аристарх подпрыгнул чуть ли не до крыши. Потом описал по двору стремительный круг и с разгона врезался в молоденькую липку, что ее Степан посадил в прошлом году в день маминого рождения.

Липка покачнулась. Во все стороны полетели глазурованные черепки, а освобожденный Аристарх с криком «мня-а-ма»! рванул в сторону одинокого домика.

Шурхотун

Среди ночи Степан проснулся. Ему показалось, будто по комнате кто-то ходит. Он открыл глаза, осторожно поднял голову — и его сон будто рукой сняло.

От окна через комнату пролегала лунная дорожка. И по ней, заложив руки за спину, задумчиво прогуливался маленький бородатый дедушка.

— Пришла скорбота — отворяй ворота — бормотал он хрипловатым голосом — А те ворота, между прочим, не мешало бы и смазать немного. Нет, что-то я опять не о том — дедушка остановился и потер виски крошечными ладошками — ах, я о скорби. Никак не могу понять, почему они его отпустили. И спросить не у кого. Неужели пожалели парня? Вот было бы здорово! Но нет, на такое они не способны. А бедный ребенок спит и даже не представляет.

— Я не сплю — невольно вырвалось у Степана.

Дедушка перепугано ойкнул и исчез. Лишь на том месте, где он только стоял, медленно опадал столб месячной пыли.

Некоторое время в комнате господствовала настороженная тишина. Потом дрожащий голос тихонько заметил:

— Ой, Степан, как ты меня напугал! Ну разве же так можно? У меня едва сердце не вырвалось из груди!

Степан готов был поклясться, что и его сердце собиралось сделать то же. Однако испуг исчез так быстро, как и появился. Потому что, когда кто-то переживает за тебя — это значит, что он не собирается сделать тебе ничего плохого. А если так — то чего тогда бояться?

— Но я же неумышленно — сказал Степан, не сводя взгляда из угла где исчез дедушка — А ты кто?

Неизвестный завозился за буфетом и ответил:

— Я Шурхотун. Слыхал о таком?

— Нет — признал Степан — Не приходилось.

— Вон как — в голосе незнакомца слышалась легкая обида — И не видел меня?

— Не видел.

— И не ругал?

Степан невольно улыбнулся.

— Конечно, нет — сказал он — Как же можно ругать того, о ком никогда не слышал?

— И то правда — по длинной паузе согласился незнакомец — и могу поклясться чем угодно, что ты не раз ругал меня. И даже не десять. А все из-за того учебника по арифметике.

Действительно, с этим учебником время от времени творилось что-то удивительное. Вечером, например, Степан положит его в портфель, а утром заглянет — нет учебника арифметики! Он, оказывается, почему-то лежит под столом. Или поставит его на книжную полочку и рванет на улицу. А когда вернется — опять нет учебника! Лишь после длинных розысков он находился под кроватью или буфетом.

— То я его тащу — сознался Шурхотун — Ты не очень гневаешься на меня за это?

Дедушка выбрался из-под буфета. Затем перебежал через комнату и ловко будто белка вскарабкался на тумбочку, которая стояла в изголовье Степановой кровати. Тогда свесил ноги и принялся дрыгать ими в воздухе.

— Не сердись — еще раз попросил он.

— А я и не собираюсь сердиться — ответил Степан — Я только не понимаю, зачем он тебе сдался?

Шурхотун заработал ножками еще более рьяно.

— Как бы тебе сказать. Понимаешь, я люблю читать о всевозможной удивительной всячине.