Гости из будущего - [33]

Единственное, что мы сделали вместе после этого озарения — это попытались найти тело Эрика-Никоса Найта. Но ни на земле под башней, ни во рве мы так и не смогли его обнаружить. Хельга была безмерно напугана и не отходила ни на шаг от Годрика. Не знаю, почему, но именно его она выбрала в свои защитники. Она то ли боялась меня, то ли чувствовала в Рике большую силу и уверенность. А может быть, она просто пыталась понять в себе другую девушку, ту, что звали, точнее, будут звать, Джиневрой Уизли? Что творилось в ее душе оставалось для меня загадкой. С Гриффиндором мы поговорили тем же вечером и пришли к выводу, что нужно искать выход из этой ситуации. Стоит ли возвращаться обратно и, главное, как это сделать? Мы мужчины и должны найти путь решения проблемы. Но ни у Невилла-Годрика, ни у Гарри-Салазара никаких идей не возникало. Мы совершенно не помнили, как очутились здесь. Последним воспоминанием о будущем-прошлом у всех четверых была тяжелая победа у замка, который мы совсем недавно построили.

Рик очнулся в этом времени больше трех лет назад и уже свыкся со своим нынешнем положением — его многое роднило с этим миром. Но Невилл всей душой рвался назад, осознавая, что хоть здесь, конечно, хорошо, но дома лучше.

Джинни вселилась в Хельгу чуть позже, через несколько дней после смерти моих родителей. Ей «переселение» далось легче, чем нам всем вместе взятым. Домашние заботы, большая семья отвлекала ее от копаний в себе, а сны о прошлом-будущем приходили к ней всего несколько раз.

Ровена уже рассказывала, что очнулась с мыслью о своей двойственностью перед приездом в их поместье Гриффидора. Ее сны беспокоили чаще всех нас — почти каждую ночь. Она рассказала о том, что видела саму церемонию погребения Героев, оставшихся в двадцатом веке, видела, как приходят люди к хрустальным гробам, как с каждым днем они меняются, не только внешне, но и внутренне. Рыжеволосый парень, которого мы теперь вспомнили как Рона, через какое-то время начал бывать у своих друзей все реже, хотя, первое время, просиживал у постели Гермионы сутками, держал ее за руку, разговаривал, то молился всем известным ему богам и чародеям, то проклинал их и весь этот мир. Ровена чувствовала к нему что-то, но не могла вспомнить, кто же эти люди — спящие и те, кто к ним приходят. А потом, кто-то сказал, что нужно жить дальше и... Нет, Героев не забыли. Просто людям свойственно терять надежду, когда уже больше ничего не указывает на возрождение.

Разрываясь между предстоящим первым учебным годом в Школе и попытками найти путь в будущее мы, как-то даже не договариваясь, разделились. Годрик и Хельга занимались последними приготовлениями, развешивали по замку картины и гобелены, подбирали книги для библиотеки, украшали Главный зал, составляли расписания... Хельга растянула под куполом волшебное небо, такое же, как и в своем родовом замке, и долго смотрела в его бездонную синеву. Я даже догадываюсь, о чем она могла думать в этот момент.

— Зачем я это сделала? Потому что знаю — так должно быть в будущем? Или потому, что сама давно собиралась это сделать? И если все-таки собиралась, то кто внутри меня хотел этого? Хельга или Джинни? А если я сейчас не развешу его, то что случится в будущем? Сильно ли изменится мир?

Меня тоже иногда тревожили такие мысли. Я вспоминал Тайную комнату, которую сам и построил совсем недавно и василиска в ней. Наверняка, это был Вард. Значит, мне нужно перевезти мудрого змея в замок? Самому обречь на смерть Плаксу Миртл? Что будет, если я не сделаю этого? Как изменится мир? Станет ли он от этого лучше? Или быть может, оставшись без присмотра, Вард наделает больше бед? Пару раз в день, а то и чаще я «зависал», задумывался о чем-то таком, а выходя из ступора обнаруживал, что прошло четверть часа, а то и больше. Это странное состояние раздражало тем, что как такового разграничения внутри меня, как и раньше, не было. Я оставался цельной личностью. Просто одновременно помнил прошлую свою жизнь, где носил имя Гарри, и эту — где меня зовут Салазар. Иногда казалось, что одна из них — просто сон, очень яркий и отчетливый запоминающийся и долго преследующий наяву. Но зная, что в магическом мире почти нет ничего невозможного, я понимал, что это тело содержит одновременно две души. И что мне было с этим делать?

Пока Гриффиндор и Хаффлпафф занимались Школой, которая уже совсем скоро станет одним из самых известных магических учебных заведений мира, мы с Ровеной штудировали книги, пытались варить зелья, делали все возможное, чтобы вернуться в свое время и свои тела.

— Нужно заклинание, — тяжело вздохнула француженка, залпом выпивая предложенное мной вино. — Зелья не дадут требуемого эффекта.

— Новое заклинание? — догадался я. Выучить уже давно используемые чары, повторить пассы, сделать нужное ударение в слове — все это не так уж и сложно. А вот придумать новое, высчитать нужный наклон палочки, сопрягая его со звуковым рядом, для получения нужного эффекта — это в сто раз сложнее.

— Хуже, — нахмурилась Ровена. — Нужно придумать контрзаклинание на еще несуществующее проклятье.