Госпожа Тишина - [16]

– Господин… мы можем присоединиться?

Хаяи открыл глаза и увидел нескольких мужчин. Это были асигару из его армии. Их наверняка отправил Зашу в качестве охраны для командира.

Кицунэ знал этих людей; он старался запоминать лица своих солдат. Более того, при случае мог выпить с ними сакэ и сыграть в кости. Другие военачальники отгораживались от своих солдат кордоном холодного расстояния, но он знал, что люди охотней идут за таким командиром, которого не только знают, но и любят. Сражаясь за такого, они чувствуют, что сражаются и за себя.

– Да, конечно, источники открыты для всех. – Хаяи указал на бассейны.

Мужчины улыбнулись и начали раздеваться. Они были разного возраста – младшие почти мальчишки, старшие – ветераны многих битв. Но сейчас они были братьями и товарищами по оружию, никакие различия не имели значения.

Они заходили в бассейны не торопясь, пошучивая и растирая натруженные ступни и руки. Один из них, молодой мужчина с коротко остриженной бородой, раздевался медленней других, как будто стыдясь наготы. Наготы? А может быть, чего-то другого?

Кицунэ наконец заметил, в чем могло быть дело, – у воина были ужасные шрамы. Один из них пересекал его тело слева, под грудью. Рана, видимо, была чистой, нанесенной точным и уверенным ударом, но все равно кошмарной. Второй шрам выглядел куда хуже – прямо под грудиной, памятка об исключительно неприятном прямом ударе.

Этот человек вел себя странно. Ведь шрамы были гордостью воина, а этот асигару состоял в армии. Может быть, речь шла о чем-то другом? Не о шрамах, а о каких-то болезненных воспоминаниях, связанных с ними?

Хаяи решил сделать вид, что не замечает старых ран, но товарищи воина не проявили такой сдержанности.

– Вот это да, друг! – воскликнул один из старших бойцов, когда асигару медленно входил в воду. – Кто нанес тебе такие удары?

Воин инстинктивно коснулся шрамов. Грустно улыбнулся.

– Когда-то, – ответил он, – я встретился в бою с великим воином. Он сражался очень хорошо… буквально идеально. Я с трудом успевал за ним… и в конце концов вынужден был уступить ему. Одна ошибка, другая… ну и вот, он нанес мне этот удар.

– Но в итоге ты все же победил его, да? – захохотал другой, пожилой асигару.

– Нет, – улыбнулся в ответ воин, – не победил. Он убил меня.

Асигару расхохотались, и даже Кицунэ улыбнулся. Но быстро взял себя в руки, заметив нечто в глазах мужчины. Серьезный и полный грусти взгляд под маской вынужденной улыбки.

«Он не шутил!» – подумал Кицунэ, но сразу одернул себя. Мысль была столь абсурдной, что шомиё постарался побыстрее о ней забыть.

Вскоре явились очередные солдаты, желающие воспользоваться бассейнами, и Кицунэ решил, что пора возвращаться к своим обязанностям. Он попрощался с солдатами, оделся и, перед тем как уйти, еще раз обернулся к смеющимся мужчинам. И заметил кое-что еще. Молчаливый воин, тот, со страшными шрамами, – у него был еще один шрам, на спине. Близнец того, что под грудиной, впереди. Как будто кто-то… будто кто-то пробил его ударом насквозь. А он каким-то чудом после этого выжил.

Кицунэ потряс головой. Случайность, стечение обстоятельств.

Ты слишком много внимания уделяешь этому, подумал он. Шрамы есть у каждого воина, и у тебя тоже.

Он забрал свое оружие и отправился в лагерь. Больше он об этом не думал.

* * *

Конь мотнул головой, и Кицунэ успокоил его, хлопнув по шее. Потом продолжил наблюдать за тем, как движется колонна беженцев и прикрывающие ее легкие конники. Санада, ведущий людей, развернул своего коня и попрощался с командиром, подняв вверх копье. Хаяи тоже поднял вверх ладонь, отвечая ему.

Вместе со своими приближенными он расположился на ближнем холме, с которого отлично были видны как готовящаяся в путь армия, так и покидающие сожженную деревню крестьяне.

– Двинемся прямо на запад, – обратился он к своим самураям. – Мы должны как можно скорей напасть на Змей, не дав им перегруппироваться и выйти в поход на Дом Спокойствия. Каждый день я буду назначать одного из вас в помощь разведчикам, для того чтобы у меня всегда были ваши подробные доклады. Если вы встретитесь с любым отрядом врага, вы должны его безжалостно уничтожать, ясно?

– Да, господин!

Крестьяне удалялись от деревни. Ополченцы же – яри асигару и лучники – тоже смело двигались вперед, но в противоположную сторону.

С востока задул ветер, как бы указывая направление марша. Кицунэ подстегнул коня и съехал с холма. Самураи двинулись за ним.

* * *

Те, кто никогда не бывал на войне, полагают, что самое плохое на ней – это битвы. Бой, кровь, визг коней, стоны раненых и убиваемых, бешеные возгласы и приказы, пробивающиеся сквозь общий шум. Это ошибочное представление.

Каждый, кто реально сражался, подтвердит, что самое мерзкое на войне – это неуверенность и скука. Это те враги, которых нужно победить первыми. И именно с ними схватились сейчас люди Кицунэ.

С тех пор как воины покинули деревню, они не видели ни малейшего следа врага. Колыхалась трава меж холмов, шумели кронами деревья в лесах на пути, но земля эта казалась будто бы спящей. Спокойствие, нарушаемое лишь шумом ветра, могло привести к тому, что воины потеряют бдительность, обманутся фальшивым чувством безопасности.