Госпожа Потусторонья - [3]

Орешку, торчащую почти в центре города, я знала. Как и заброшенное кладбище у её подножия. Там давно никого не хоронили, но вездесущие строители высоток, как ни странно, так и не сумели справиться с табличкой «Исторический памятник. Охраняется государством». И заросшая орешником горка вместе с покосившимися крестами и полуразвалившейся церквушкой выглядела так же, как и на фотографиях прошлого века.

Бывала я там редко, а потому навскидку сообразить, какой из окрестных домов прочат мне в собственность, не смогла. Но уже само понятие «особняк» вселяло оптимизм: больше никаких очередей к умывальнику по утрам, исчезающих из холодильника продуктов и графика посещений в туалете. Где-то на задворках сознания здравый смысл нашептывал, что мне так не повезёт ни за что на свете и особняк вполне может оказаться непригодными для жизни развалинами или вообще хитрым разводом. Но кто думает о здравом смысле, когда буквально на глазах сбывается мечта?

Фокс наконец нашёл нужный документ. Им оказался длинный свиток плотного желтоватого пергамента. Брови сами собой полезли на лоб: как архивный работник ошибиться в материале я не могла. Но само присутствие подобного предмета в обычной современной нотариальной конторе выглядело несколько неуместно. Ну хорошо, согласна. Контора была не совсем современной и уж точно необычной. Но даже для таких условий шершавый пергамент с длинным списком имён и бурыми пятнами напротив каждого из них — это было слишком. Розовые мечты о личной ванной быстро выветрились из головы, сменившись мыслями о нелепых телевизионных программах с розыгрышами легковерных граждан. Я поднялась.

— Хорошо. Я поняла. Где тут у вас камеры?

— Камеры? — Фокс оторвался от свитка и непонимающе уставился на меня. — Вообще-то внизу, в подвалах. А что?

— Очень хорошо, — кивнула я. — Туда я не пойду.

— Так вас и не приглашают… — ещё больше удивился рыжий.

— Ну сюда же пригласили, — зло фыркнула я. — И кому я этим обязана?

— Я же вам уже объяснял, — терпеливо, как маленькому ребёнку, начал говорить Фокс. — Ваша двоюродная бабка по материнской линии завещала…

— Да нет у меня никакой бабки! — окончательно обозлилась я.

— Так, подождите, — насторожился рыжий. — Вы Секлетинья Ивановна?

— Да. И что это меняет?! Если у меня дурацкое имя, то я идеальный кандидат на роль клоуна в какой-нибудь идиотской постановке?!

— Вы, должно быть, не поняли меня, — порозовел Фокс. — Подбором актеров для театра мы не занимаемся. Я, конечно, могу порекомендовать вам…

— Да вы что, издеваетесь?! — взорвалась я. Расставаться с розовой мечтой было очень неприятно.

— Но, Секле…

— Достаточно.

Я повернула голову и увидела ряд матовых пуговиц на расстоянии двадцати сантиметров от своего носа. Хозяин этой съемочной площадки почтил нас своим вниманием. Пришлось потратить какое-то время, медленно скользя взглядом по широкой груди, тёмному галстуку, булавке с каким-то драгоценным камнем, обвитой венами мощной шее… Тогда, когда уже казалось, что задрать голову ещё выше я просто физически не в состоянии, мне наконец удалось посмотреть новому актёру этого театра абсурда в глаза.

Два серых камешка. Вот и всё, что я увидела. Даже у мраморной статуи во взгляде было бы побольше эмоций.

— Секлетинья Ивановна, вас никто не разыгрывает, — властно заявил он. — Вы являетесь наследницей особняка «Врата» и прилегающих территорий. Вы принимаете наследство?

— Ну… Если это правда дом… И без долгов… — разом растеряла весь боевой настрой я.

— Никаких долгов! Отличный особняк, — засуетился Фокс.

Но я его почти не слышала, как кролик на удава глядя на хозяина кабинета, который даже представиться не потрудился.

— Ну, если так… Тогда, наверное… Да… Принимаю…

— Вот и отлично! — встрепенулся Фокс, и в следующую секунду я увидела удаляющуюся спину седого великана. — Вот здесь капельку крови… Специфика такая, с тех пор как Врата существуют. Инструмент одноразовый, не беспокойтесь. И все формальности закончены.

— Мракобесие какое, — проворчала я, наблюдая, как он выдавливает из моего пальца алую каплю. Кровь упала на старинный пергамент, и у меня в глазах на мгновение помутилось. Я сморгнула, уже чувствуя, что вокруг что-то неуловимо изменилось, но ещё не понимая, что именно. Заметила только, что странный документ со стола исчез.

Впрочем, задуматься об этом мне не позволили. Да я и сама не очень стремилась. Внутренне я готовилась противостоять этим странным юристам, когда мне начнут совать в руки ручку. «Самое главное ничего не подписывать, пока не увижу, что мне там завещали», — как мантру, мысленно твердила я.

Результат такого однобокого отношения не заставил себя ждать. Я опомнилась, когда передо мной распахнулась дверца машины, приглашая выходить. И то мозг заработал лишь потому, что из салона открывался чудный вид на то самое заброшенное кладбище. Рыжий Фокс со слащавой улыбочкой склонился, подавая мне руку:

— Прибыли, Секлетинья Ивановна.

Я неохотно выбралась из ставшего вдруг безумно уютным салона и огляделась. Ничего хотя бы отдалённо напоминающего обещанный особняк в обозримом пространстве не наблюдалось. Не считать же за таковой видневшийся за кованой решеткой покосившийся склеп.