Госпожа чародейка - [61]

Я совсем забыла про те времена, когда изнывала от скуки без собеседника — теперь он был у меня в наличии всегда. Дорн часто, как бы между прочим, интересовался моей студенческой жизнью, семьей, привычками и предпочтениями. Охотно рассказывал о себе, подробно и, как мне казалось, честно отвечал, если у меня возникали вопросы. Почти каждый вечер (если не задерживались допоздна в лаборатории, конечно) мы садились в плетеные кресла на моей веранде, пили чай и разговаривали обо всем на свете.

В один из таких вечеров мастер спросил у меня:

— Лея, почему ты выбрала профессию зельевара?

— У меня мама была медсестрой, — ответила я, наблюдая, как над чашкой с чаем вьется тонкая струйка пара. — Иногда она еще подрабатывала в аптекарской лавке, так что дома всегда была куча разных баночек и скляночек с порошками, мазями, какими-то микстурами. Я время от времени ей помогала — травы в ступке толкла, флаконы мыла, к коробкам этикетки приклеивала. Мне так это нравилось! Будто я причастна к какому-то большому делу. Мама очень хотела, чтобы я стала медиком. Мы с ней даже как-то устроили дома госпиталь для бродячих кошек и собак. А когда выяснилось, что у меня есть магический дар, я сразу решила, что буду варить волшебные зелья, и вылечу всех на свете.

— Здорово, — улыбнулся мастер. — А что, может и вылечишь. С твоими-то способностями.

— Самого главного человека уже не вылечу, — покачала я головой.

— Маму?

— Маму. Когда умер отец, у нее начались проблемы с сердцем. Два инфаркта пережила. Всё боялась, что умрет, и оставит меня, маленькую, круглой сиротой.

— Но ведь сердце можно было вылечить магически.

— Да, но это дорого. У нас таких денег не было. Я очень радовалась, когда поступила в магуниверситет, думала, что совсем скоро сама, без посторонней помощи, смогу составить для мамы лекарство. И не успела.

Минуту мы молчали.

— А как специализацию выбрали вы, мастер? — спросила я, чтобы нарушить затянувшуюся тишину.

— А наобум, — ответил Дорн и сделал глоток чая.

— Как это?

— А вот так, — он поставил пустую чашку на столик и откинулся на спинку кресла. — У меня ведь магический источник проснулся очень поздно. Обычно, если человек обладает даром, его способности проявляются годам к десяти, я же узнал, что являюсь магом аж в восемнадцать лет.

Ну да, я об этом читала.

— Такие случаи бывали и раньше, — продолжил мастер, — это называется «синдром спящего источника». Дар обнаруживается только после сильного стресса — опасности, например, или внезапного горя. У меня вот способности проснулись от обиды.

— Обиды? — удивилась я. — Это кто же вас так сильно обидел-то?

— О! Одна очень талантливая девушка — дочка мэра нашего городка. Жила по соседству с моими родителями. Первая красавица, завидная невеста, половина мужчин в нее были влюблены.

— И вы?

— Конечно. Я тогда, между прочим, тоже считался перспективным женихом. Пекарня у моего отца была прибыльной, деньги в доме водились. Наружность у меня была вполне себе привлекательная, девушкам я нравился. Вот в какой-то момент и решил, что мы с мэровой дочкой можем стать неплохой парой. А она меня на смех подняла, да еще в присутствии своих подружек. Много всего тогда наговорила. Я, мол, и скучный, и бесперспективный, и как я вообще посмел надеяться, что она обратит на меня свое драгоценное внимание.

— И вы разозлились.

— Еще как! Обозвал ее дурой, и пошел домой. А по пути вдруг взял и движением руки сжег соседский сарай. Отец тогда очень испугался, отвел меня к нашему местечковому чародею, а тот, помню, глянул на меня и задрожал. Сказал тогда, что такого мощного магического источника никогда еще не видел. Как же я обрадовался! Сразу начал фантазировать, как пойду учиться, стану великим колдуном, и уж тогда-то дочка мэра пожалеет обо всех своих грубых словах, и прибежит ко мне просить прощения. При этом я слабо представлял, что такое магия и какие у чародеев бывают профессии. Волшебники ведь тогда рождались редко. Мне казалось, причем весьма справедливо, что произвести впечатление на провинциальную девицу может маг любого направления. И когда наш чародей стал перечислять мне факультеты магического университета, я выбрал тот, чье название, на мой взгляд, звучало величественнее остальных. Угадаешь, какой?

— А что тут гадать? Боевой.

— Точно. На него я вскоре и поступил. Учеба так меня захватила, что уже через пару недель я забыл и о строптивой девице, и о своей обиде, и обо всем на свете.

— И что же, та девушка попросила у вас прощения?

— О да. Только мне ее извинения уже были не нужны, и сама она была не нужна. Я ведь, Лея, даже не могу сейчас вспомнить ее имени. Однако, в чем-то я ей благодарен, ведь именно из-за нее у меня появились силы.

Ага. И любовь к магии, и разочарование в женщинах.

— А что потом случилось с этой девушкой?

— Не знаю, — пожал плечами мастер. — Я за ее судьбой не следил. Наверное, она вышла замуж, родила детей. Может быть, дождалась внуков, или даже правнуков, потом умерла. Она ведь была моей ровесницей, и вряд ли сумела дожить до таких… солидных лет. Магии-то у нее не было.

— Как-то это грустно.

— Это нормально, Лея. Как говорится, каждый получает свое. Рано или поздно, так или иначе.