Господин Вечности - [3]

— Ещё, — коротко сказал я. Издевательски приподнял бровь. — Или тебе известна только одна?

Превосходство мгновенно стёрлось с лица человека, он яростно ударил по струнам, запел боевую песню. А потом грустную балладу о любви. Когда Зарин закончил играть, и снова посмотрел на меня с вызовом, я уже медленно перебирал струны в своей мелодии. Люди, до того подпевавшие своему менестрелю, примолкли, насторожились.

Понял. Уловил. Мне хватило трёх песен с лихвой. Есть на Земле немало талантливых музыкантов и певцов. Пусть сейчас я не могу спеть эту песню в оригинале, но немного переделать под этот мир — могу. Тем более что мелодия принадлежит именно ей, и брат уже уловил, мысленно перестраивая строки, убирая те слова, которые нельзя произнести, заменяя теми, которые можно. Спасибо тем, кто пел это у нас дома. За то, что когда-то с отцом мы пели эту песню дуэтом, стараясь переорать колонки. Что она вообще есть…

…Что собирали отцы

Нас научили беречь —

Вера родной стороны,

Песня, молитва, да меч!.. ^#

# Алиса — Инок, воин и шут

И их действительно проняло. Это на самом деле важно — чтобы слова и музыка не вступали в конфликт с духовной организацией слушающих.

Мы долго пели, меняя ритмы и настроения. Я начинал, Ван подстраивался. Во многих песнях иногда приходилось хоть немного, но менять слова, чтобы не связывать их с нашим родным миром.

В очередной раз приложившись к кубку, стоявшему рядом и не пустевшему, я вдруг понял, что успел устать. И что уже далеко за полночь. Пора петь что-нибудь прощальное, после чего меня не остановят. По крыше и окнам барабанил давно идущий дождь. Даже не дождь, а ливень. Кажется, одна подходящая песня есть… И я даже достаточно устал, чтобы спеть её с нужным настроением. И она зазвучала — застарелая печаль и горечь, как отрава в вине, отрава лжи и несправедливости. О воинах, которых оболгали и предали. Их резали, распинали любимых, сожгли дома, всё, чем они жили — осквернили и уничтожили, назвав злом, хотя они были просто иными. "Воинство Звезды" дралось до последнего вздоха, каждый погибал со спокойным лицом. И уходили их тени в рассвет, оглянувшись в последний раз… Тризна по уходящим в последний путь…

Так же, как жгли мой дом. Как уничтожали всё, что я любил… Как лгали и наговаривали на нас те, кто боялся… Настоящее зло — это серое быдло. Хуже Хаоса…

Нас действительно даже не окликнули, когда мы уходил. Тишина стояла пока мы поднимались по лестнице. И голоса послышались только тогда, когда мы все скрылись из виду.

— Ну, малой… — сказал у порога комнаты брат. — Нам драпать придётся с утра пораньше, пока никто не видит. А то ведь не отпустят.

— Улетим, — пожал плечами я, скидывая плащ, ботинки и забираясь на свою кровать. Надо ещё как-то заставить себя раздеться, чем сейчас и займусь… хватит уже в одежде спать.

Кроватей в комнате было только три, но Ван собирался расположиться на полу, ради чего раздобыл себе матрац, даже без клопов и блох.

— Я в отключку, — сонно сообщил в пространство я. — Весёлых кошмаров…

— И тебе не скучать, — сообщили Маньяки. — Увидь во сне нас!

— Упаси Небо от таких снов! — отмахнулся я, укрываясь и больше не слушая разговоров.

Сквозь подступивший сон услышал, как открылась дверь, громкий возглас и сердитое шиканье…

— Уже спит… устал… — голос брата.

— Ну вы даёте!.. — восторженный шёпот. — Оставайтесь завтра… дождь…

Дальнейшее слилось в непонятные звуки, заглушаемые шумом ливня…

…Темно. Я бежал, стараясь не упасть, едва угадывая очертания деревьев в этой темени. Почему ничего не видно, когда у меня прекрасное зрение, как у любого тёмного?

Лесная поляна, залитая серебристым, лунным светом заставила меня остановиться. Бледные лучи лунного света резали на полосы густой мрак, но кое-где так и не могли достигнуть земли. Что-то потянуло меня вперёд, к самому сердцу липкого, пугающего даже меня мрака.

Полотно зеркала возникло на самой границе меж лучами серебристого лунного света и клубящимся мраком. Тонкое, зыбкое, почти нереальное как прозрачное стекло… И я в нём не отражался. Тёмная фигурка медленно обрела свои очертания… Антрацитовые звёзды глаз смотрели с болью. Тонко очерченные губы шевельнулись, что-то беззвучно прошептав, она протянула ко мне руку… Я угадал своё имя по губам… Отчаянье на её прекрасном лице…

Попытавшись коснуться её руки, я натолкнулся на стену. Её роскошные волосы были тщательно собранны в тяжёлую косу. Тонкий чешуйчатый ритуальный доспех изрядно потрёпан, кое-где даже порван, а под глазами залегли чернильные тени. Она коснулась лбом невидимой стены с той стороны и по её белой щеке скатилась одинокая слезинка…

— Таэш… Таэш, не плачь… — она не слышала, и я со всей силы ударил в невидимую стену кулаком, а потом плечом, стараясь пробить этот демонов барьер! — Я найду тебя! Слышишь, богиня?! Я обязательно найду тебя!..

Барьер под моей рукой пошёл волнами. Она надавила со своей стороны сильнее, и её маленькая, тоненькая ладошка оказалась в моей.

— Я скучаю по тебе, Ирдес…

— И я то тебе… Где ты, моя Госпожа? Что с тобой? Я приду за тобой, клянусь. Только скажи, где тебя искать…

— Нигде, мой принц… — шепнула она. — У меня не хватает сил воплотиться, я совсем отрезана от Истока.