Господин мертвец - [10]

Лейтенант не ответил. Он еще раз посмотрел на изувеченную лопатку, сплюнул себе под ноги и отшвырнул бесполезный инструмент в сторону.

- Шевелитесь быстрее, унтер, - сухо сказал он, без всякой надобности поправляя шлем, - Если вы, конечно, собираетесь воевать, а не показывать балаганные фокусы целый день.

В штабной блиндаж они вошли в прежнем порядке – лейтенант впереди, Дирк сзади. Это оказалось достаточно просторное помещение, заглубленное метра на четыре, с осыпавшейся, но недавно подновленной земляной лестницей. Свидетельства того, что его только недавно начали вновь обживать, были очевидны. Кисло пахло плесенью – за месяцы запустения вода пробралась внутрь, и тут было сыро, как в старом погребе. Дирк мог только посочувствовать штабным офицерам двести четырнадцатого полка. Он сам не боялся холода или ревматизма, но для обычного человека постоянное пребывание в подобном помещении должно быть довольно неприятно, а то и чревато «траншейной лихорадкой».

Обстановка оказалась вполне рабочей. Сбитые из досок столы, гудящие электрические лампы над ними, крепкий запах табака, карты на стенах. Среди обилия офицеров можно было и запутаться, слишком уж многих вместил в себе гостеприимный штабной блиндаж.

Но оберста фон Мердера можно было узнать в группе штабных офицеров, даже не глядя на погоны. Синий мундир с эполетами и красным обшлагом сидел на нем безукоризненно, с той особой элегантностью, которая вырабатывается лишь долгой службой, и ничем кроме. Щурясь, чтобы привыкнуть к здешнему освещению, резкому и желтоватому, Дирк подумал о том, что на любом оберсте мундир сидит как влитой. И вряд ли от того, что его подгоняет по фигуре хороший портной – скорее это фигура с годами меняется, подстраиваясь под каждую складку мундира. Если так, у оберста фон Мердера должен был уйти не один год для того, чтоб его не очень выдающийся, но ощутимый живот заполнил необходимый объем.

Лицо Дирку было незнакомо: немного отечное, с крупными чертами, свойственными дородным людям, оно хранило невозмутимое и величественное выражение, как у каменного льва, лежащего на ступенях какого-нибудь важного и большого здания. В густой ухоженной бороде в изобилии встречалась седина, а то, что еще не успело поседеть, было рыжеватым от табака. Глаза – пронзительные, острые, внимательные. Такие не шарят слепо по сторонами, а перескакивают с одной важной вещи на другую, и всякая вещь, оказавшаяся под таким взглядом, словно бы делается меньше в размерах.

И в самом деле, оберст. Такой выглядел бы оберстом даже в мундире рядового, слишком уж выдает стать и манера держать себя. Движения тяжелые, веские, просчитанные, ни одного лишнего шага, ни единого ненужного жеста. Не человек, а живое олицетворение стратегического потенциала, даже воздух в окружении которого должен делаться густым и пропитанным флюидами мощи германской армии.

Если бы оберст фон Мердер носил монокль, то был бы живой карикатурой на германских штабных офицеров – такой, какие обычно печатают в «Панче» и прочих английских газетах. Но оберст фон Мердер не носил монокля, обладая, по всей видимости, отличным зрением.

Когда Дирк вошел в блиндаж следом за лейтенантом, оберст изучал одну из карт, водя по ней невидимые линии коротким огрызком карандаша.

- Да? – спросил он требовательно, поднимая от стола голову, - Лейтенант! Вы привели командира роты? Давайте его немедленно сюда! Сюда его!

Сопровождающий Дирка пехотный лейтенант вытянулся по стойке «смирно», демонстрируя отлично сложенную фигуру, хоть и порядком отощавшую на траншейных харчах.

- Извините, господин оберст. Ротный хауптман еще не прибыл. Я привел старшего офицера, командира одного из взводов.

Оберст быстро нашел Дирка взглядом. Даже среди обилия штабных офицеров это было несложно – Дирк единственный из присутствующих носил не синий пехотный мундир, а серый, хоть и с унтер-офицерской галунной обшивкой. Там, где у обычного офицера на погонах располагался номер, указывающий на положение полка в дивизии, у Дирка было пусто, а сами погоны отличались глухим серым цветом.

- Унтер-офицер второго взвода штурмовой роты «Веселые Висельники», - Дирк вытянулся во весь рост и едва не задел головой качающуюся лампу, - Триста второй батальон Чумного Легиона. Временно замещаю командира роты, тоттмейстера Бергера.

Оберст уставился на него так, точно увидел перед собой француза в полном боевом облачении – и с извивающейся лягушкой во рту. Тишина, упавшая вслед за произнесенными словами, походила на тишину, которая обычно следует после разорвавшегося неподалеку тяжелого фугаса. Зловещая тишина, от которой воздух становится горячим и тяжелым, которая облепляет все живое и душит его.

Тяжелый и основательный взгляд оберста фон Мердера уперся в Дирка, едва не провертев в нем приличную дыру, и удивленно застыл, как бы наткнувшись на непонятное и досадное препятствие.

- Вы сказали «Чумной Легион», унтер?

- Так точно, господин оберст.

- Невероятно… - пробормотал оберст фон Мердер, зачем-то оглядываясь, - Господа, как вам это нравится? Что же это, издеваются они над нами? Унтер, вы хотите сказать, что нам прислали мертвецов?