При слове «внучка» глаза господина Адамсона становятся еще больше. Анни, я говорю сейчас так тихо, в сторону, потому что надеюсь, господин Адамсон подарит мне парочку вдохов. Тихо — это я говорю тебе. Громко — господину Адамсону.
— Понимаете, господин Адамсон, я хочу сказать Анни, что я люблю ее, и Ноэми, и Бембо, и Бимбо. И Сюзанну, да, конечно же Сюзанну. Я это говорил им иногда, и все-таки, мне думается, я делал это слишком редко.
Кажется, господин Адамсон согласен подождать. Слышишь, я снова бормочу, надеюсь, ты сможешь меня услышать. Он оглядывается. Может быть такое, что за ним наблюдают? Чтобы он не сбежал или что-то вроде того? Но вот он вздыхает и говорит:
— Надо потихоньку двигаться. — Точно, у него акцент, северный! — Нам пора.
Пора что? Я спрашиваю тебя, Анни. Что это значит? Господин Адамсон смотрит на меня, его глаза даже больше, чем были, намного больше. Он подходит ко мне, и вот…