Господа гусары, молчать! - [56]
А ведь попади он пять лет назад волей случая на какой-нибудь разбившийся самолет — и Муму хватило бы денег, чтобы сделать операцию вовремя. И не было бы ни-че-го. Ни его самого, ни всей этой грязи. Стриптиза, проституции, Инны… Алены…
Все. Хватит об Алене.
Но не получалось.
Стас пытался понять. Да и что там было понимать? Все прозрачно. Отомстила по полной программе. Наотмашь. Не точку поставила, а восклицательный знак. И ведь не притворялась же, когда была с ним, уж это он понял бы. Ничего у нее не прошло. Ни чувства, ни влечение… ни обида.
Замуж? А вот это вранье. Он не сомневался. Да, кто-то наверняка у нее есть. Скорее всего, тот парень с бородой. Не надо даже было видеть их вместе. Появились какие-то новые нотки в том, как она вела себя в постели. Едва уловимые, но он почувствовал. Каждый новый мужчина оставляет на женщине свой отпечаток. Как и женщина на мужчине.
Ревность? Наверно, нет. Это было только тело, а уж он-то прекрасно знал, как мало может значить тело, если нет любви. Даже не клин, которым клин вышибают. Скорее, пластырь на рану. Затенить новыми ощущениями старые — яркие, как свет по глазам. Бросить подачку телу, которое вопит от голода. Жри, чудовище, главное — не разглядывай.
Он поторопился. Содрал этот пластырь с еще не поджившей раны. Так какой смысл жаловаться или винить Алену? Это была ее защита. Он ведь даже не знал толком, чего хочет от нее. Увидеть. Снова сжимать ее в объятьях, целовать, заполнять ее собою. Сходить с ума от ее запаха и вкуса. Но чего было в этом больше — желания обладать или желания разделить с Аленой жизнь? Он хотел быть с ней — но что мог предложить ей, кроме секса?
Ничего. Вот и ответ на все. Вернулись к тому, с чего начали.
Сколько прошло времени, Стас не представлял. Может, неделя, может, больше. Дни слились в бесформенный комок. Утро, вечер, ночь… Он просыпался и лежал, тупо глядя в потолок. Вставал, что-то жевал, не чувствуя вкуса. Одевался, выходил в магазин, покупал какую-то еду, какое-то бухло. Пил. Отрубался. Чтобы на следующий день все началось сначала. По кругу.
Позвонил Виктор, управляющий. Поинтересовался, собирается ли Стас выйти на работу.
— На хуй! — лаконично ответил он и нажал на отбой.
Не прошло и десяти минут, как телефон ожил снова. Самохин — кто бы сомневался.
— Мальчик, — начал почти ласково, — я в этом бизнесе с его российского нуля. И с бабами, и с мужиками. И таких, как ты, навидался — хоть жопой жуй. Ты что, думал, никто ничего не видит, не знает? Девка твоя кайф ловила, что тебя все хотят, а трахаешь ты только ее. А как узнала о твоих платных шалостях за бортом — так и тебя бортанула. Что, нет?
Стас молчал. Самохин с коротким смешком продолжил:
— Или ты думал, незаметно, как ты изменился на сцене? Нате, выкусите, бабы, я не ваш. А сейчас наверняка ломанулся ее вернуть, но не вышло. Короче, Нестеров. Даю тебе три дня. Или ты собираешь себя веничком на совочек и выходишь, или забудь дорогу навсегда. Думаю, ты в курсе, что других женских клубов в городе нет, а на lady’s nights много не заработаешь.
Прошло три дня. И еще три. И еще сколько-то там. Надо было что-то делать. С собой, со своей никчемушной жизнью. Но депра вцепилась крепко. Когда-то он вместе с Муму читал про стадии принятия горя. Отрицание. Гнев. Торг. Это он уже прошел. После депрессии наконец должно было прийти собственно принятие. Но это выглядело как океан, который предстояло переплыть по-собачьи.
Незаметно началась зима, подобрался Новый год. Как-то вечером Стас стоял у окна и смотрел на падающий снег. Крупные пушистые хлопья падали медленно, торжественно, и грязный серый город преображался, как по волшебству. Если бы любую грязь можно было скрыть так просто…
Телефонный звонок заставил вздрогнуть.
Элла. Вот только ее для полного счастья и не хватало.
Стас сбросил несколько звонков, сообщения удалил, не читая. Черный список пополнился еще одним номером. Но через пару дней позвонил Виктор.
— Стас, тебя твоя англичанская мадама разыскивает, — ехидно доложил он. — Говорит, что на звонки не отвечаешь. Требует подать тебя на подносе.
— Пошли на хер, — равнодушно предложил Стас. — И сам иди туда же.
Не прошло и часа, как заверещал домофон. Можно притвориться, что никого нет. Ах да, свет в окнах. Ну, тогда мертвым. Но Элла, похоже, была настроена решительно.
Интересно, сколько бабла потребовал с нее Витюша за его адрес? Впрочем, какая разница? Возможно, даже и безвозмездно. В качестве ответки за посыл в пешее эротическое.
Кстати, одну бабу он тоже вот так послал. Ну, не матом, но недвусмысленно. И чем это обернулось? Элла оставалась последней клиенткой, с которой он еще не распрощался. Так, может, стоит сделать это прилично, без хамства? Нет, не бонусным бесплатным сексом, но просто по-человечески.
Он нажал на кнопку, открывая дверь парадной, повернул ключ в замке. Элла вышла из лифта — как королева, по прихоти судьбы оказавшаяся в фавелах. Шуба, высокие сапоги, длинный белый шарф.
— У вас есть какая-то поговорка, — сказала она вместо приветствия. — Про гору, которая идет к пророку.
— К Магомеду, — Стас посторонился, позволив ей пройти в прихожую. — Тебе не говорили, что я больше по вызову не работаю?
Вольготное существование Антона Енотаева по прозвищу Енот-потаскун закончилось в тот момент, когда он встретил своего тезку — енота Тошу. Зловредная зверюга превратила его жизнь в ад. И только когда Антон нашел хозяйку Тоши Наталью, он узнал, что такое счастье. Но было поздно…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Роковые страсти не канули в Лету, — доказывает нам своим романом создатель знаменитой «Соседки».В тихом предместье Гренобля живет молодая семья. В пустующий по соседству особняк вселяется супружеская пара. Они знакомятся и между ними завязывается дружба, при этом никто не догадывается, что несколько лет назад двое из теперешних респектабельных соседей пережили бурный роман. Вновь вспыхнувшая страсть — уже между семейными людьми — приводит к трагической развязке…(Фильм с аналогичным названием снят во Франции.
Когда Рекс Брендон впервые появился на кинонебосклоне, ему предлагали только роли злодеев. Чем более безнравственным он представал в первых сценах, тем больше женщины восхищались его раскаянием в конце фильма. Лишь Старр Тейл, обозреватель новостей кино в газете «Санди рекордер», была исключением. Она постоянно повторяла, что Брендон просто высокомерный тупица, который думает, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только подмигнуть…