Господа гусары, молчать! - [57]

— Говорили. Но не сказали, по какой причине. Мне стало интересно. ВИЧ? Импотенция?

— Нет.

— Значит, женщина. Я помню насчет девушки, которую мы встретили в театре. Надо думать, она все-таки узнала, чем ты занимаешься. Может, угостишь меня кофе — и поговорим?

Он молча пожал плечами и пошел на кухню. Элла за ним. Шубу она повесила на вешалку, сапоги снимать не стала. Стас равнодушно посмотрел на цепочку мокрых следов. Плевать. Вспомнить бы, когда делал уборку. Наверно, еще до Будапешта.

— Да… — протянула она, сев за стол и оглядевшись по сторонам. — Не думала, что ты живешь в такой грязи. Да и сам… Интересно, когда ты в последний раз стригся? Когда брился и принимал душ, не спрашиваю, и так ясно. Неужели все так серьезно?

— Серьезно, — буркнул Стас. — Кофе только растворимый.

— Ничего, переживу.

— И сахара нет.

— Не страшно. Может, расскажешь?

— Зачем? — он поставил на плиту чайник, на стол — банку кофе и чашку с ложкой.

— Затем, что по возрасту я тебе в матери гожусь. Если бы в восемнадцать лет мне сказали, что когда-нибудь я буду покупать любовь за деньги у глупого мальчишки, только посмеялась бы. Кто знает, может, чем-то смогу помочь. Я, знаешь, всякого навидалась.

— Не думаю. Но если хочешь…

На самом деле именно Стасу вдруг мучительно захотелось вывалить все на кого-то. Всю свою боль и тоску. На человека, который очень скоро исчезнет из его жизни навсегда. Как случайный попутчик в поезде. Унесет часть этой боли с собой и тут же стряхнет ее с себя, как капли дождя с зонта.

Он рассказал Элле все. С самого начала. С того момента, как Муму только заподозрила неладное и ей понадобились деньги на дорогостоящее обследование. И заканчивая другими деньгами — на тумбочке будапештской гостиницы.

— Может, я, конечно, и ошибаюсь, — задумчиво протянула Элла, — но почти уверена, что девочка пожалела об этом раньше, чем вышла в коридор. Это была не месть, Стас. Это такой крик отчаяния. «Почувствуй, как мне было больно узнать правду!» А еще это желание сжечь все мосты. Любовь может понять и простить все. А вот принять — нет. Во всяком случае, не так быстро.

— Я поторопился, — обреченно кивнул Стас.

— Да. Ты поторопился. Иногда нужны годы. А иногда и вечности недостаточно. Я своего мужа простить так и не смогла. Хотя сейчас и не уверена, любила ли. Или той любви, которая была у меня, не хватило. А теперь поздно, он умер. Знаешь, пока все живы, всегда есть шанс. А потом уже все. Остается только сожалеть. И, кстати, я действительно могу тебе помочь. Нет, не с девушкой, конечно. Ты должен полностью изменить свою жизнь. Иначе ничто другое тоже не изменится. Да, ты покончил со стриптизом, с проституцией. Но ничего другого взамен не появилось. Так и будешь пить и валяться на кровати? Не надо, думаешь, я не вижу, что ты пьешь? Потом и до наркотиков дойдет, если уже не дошло.

— Не дошло, — поморщился Стас. — Ты можешь предложить что-то?

Не ответив, Элла достала телефон и набрала номер. Она говорила очень быстро и явно о том, что собеседнику было хорошо известно и не требовало пояснений. Потом слушала, изредка вставляя «да», «понимаю». Наконец закончила и отложила телефон.

— Ну вот. Считай, дело почти сделано. Насколько я знаю, ты не только стриптизер, но и хореограф. У тебя есть ролики номеров, которые ты ставил? Я помню, у вас был великолепный рил на разогреве, одетый. Это твой?

— Да. Все ролики есть.

— Отлично. Мой брат — главный постановщик одного лондонского музыкального театра. Он как раз ищет для нового спектакля хореографа. Такого, чтобы сам мог танцевать. Все прилично и официально. У них есть спонсорская лицензия, и они могут приглашать людей из других стран. По контракту. Если тебя, конечно, это интересует.

— Интересует, фея-крестная, — улыбнулся Стас, боясь поверить.

Элла достала сигареты, жестом попросила пепельницу.

— Я дам тебе адрес электронной почты Грега, отправишь ему свои записи. Хотя это, конечно, формальность. Мне он вряд ли откажет. Напишет, какие данные нужны для спонсорского приглашения. А пока я могу сказать, что нужно сделать, чтобы не терять время. Во-первых, подстригись, сбрей эту гадость с лица и сфотографируйся для визы. Собери все документы. У тебя ведь есть специальное образование?

— Да. Диплом хореографа.

— Отлично. Его надо перевести и заверить нотариально. Еще нужен международный сертификат о знании языка. У тебя нормальный английский. Запишись на экзамен, думаю, на B-2 легко сдашь. Потом выписка с банковского счета. В пересчете на фунты должна быть примерно тысяча. Есть у тебя деньги?

— Есть. К тому же все равно машину продавать.

— Сама Tier-2 General, рабочая виза на три года, стоит где-то пятьсот пятьдесят фунтов или чуть больше, точно не помню. Еще нужна будет медицинская страховка, двести фунтов в год, на три года сразу. Когда получишь приглашение, скачаешь заявление на рабочую визу, заполнишь. Подашь в консульство, никаких посредников. Короче, дело непростое, но если захочешь — справишься.

— Спасибо, Элла, — больше всего Стас боялся расплакаться, как девчонка. — Ты не представляешь…

Погасив сигарету, Элла встала, и Стас тоже поднялся, думая, что та собралась уходить.