Господа Головлевы - [2]

В первые минуты известие это, по-видимому, отняло у нее сознание.
Had she heard that Stepan Vladimirych had killed somebody, or that the Golovliov peasant serfs had risen in revolt and refused to render the service due her on her estates, or that serfdom had been abolished, she would not have been so shocked.	Если б ей сказали, что Степан Владимирыч кого-нибудь убил, что головлевские мужики взбунтовались и отказываются идти на барщину или что крепостное право рушилось, - и тут она не была бы до такой степени поражена.
Her lips trembled, her eyes stared vacantly into the distance, but she saw nothing.	Губы ее шевелились, глаза смотрели куда-то вдаль, но ничего не видели.
She did not even see the little girl, Duniashka, run past the window carrying something hidden under her apron; she did not see the child stop suddenly on beholding her mistress and wheel round and then dart back guiltily to where she had come from. Such suspicious conduct at any other time would have led to a thorough investigation.	Она не приметила даже, что в это самое время девчонка Дуняшка ринулась было с разбега мимо окна, закрывая что-то передником, и вдруг, завидев барыню, на мгновение закружилась на одном месте и тихим шагом поворотила назад (в другое время этот поступок вызвал бы целое следствие).

Finally Arina Petrovna came to herself and managed to bring out:	Наконец она, однако, опамятовалась и произнесла:
"A good joke, I must say."	- Какова потеха!
After which there again followed several minutes of ominous silence.	После чего опять последовало несколько минут грозового молчания.
"So the police sold the house for eight thousand?" she asked again.	- Так ты говоришь, полиция за восемь тысяч дом-то продала? - переспросила она.
"Yes, madam."	-Так точно.
"So that's what he's done with his patrimony!	- Это - родительское-то благословение!
Splendid! The blackguard!"	Хорош... мерзавец!
Arina Petrovna felt that the news called for a prompt decision, but nothing occurred to her. Her thoughts ran confusedly in exactly opposite directions.	Арина Петровна чувствовала, что, ввиду полученного известия, ей необходимо принять немедленное решение, но ничего придумать не могла, потому ч о мысли ее путались в совершенно противоположных направлениях.
On the one hand she thought:	С одной стороны, думалось:
"The police sold it. But the police could not have sold it in a minute. An inventory must first have been taken, then an appraisal made, and then the sale must have been advertised.	"Полиция продала! ведь не в одну же минуту она продала! чай, опись была, оценка, вызовы к торгам?
Sold for eight thousand when I myself two years ago paid twelve thousand rubles for it, not a penny less.	Продала за восемь тысяч, тогда как она за этот самый дом, два года тому назад, собственными руками двенадцать тысяч, как одну копейку, выложила!
Had I only known it was going to be up for sale, I could have bought it myself for eight thousand rubles."	Кабы знать да ведать, можно бы и самой за восемь-то тысяч с аукциона приобрести!"
Her other thoughts ran:	С другой стороны, приходило на мысль и то:
"The police sold it for eight thousand.	"Полиция за восемь тысяч продала!
That's what he's done with his patrimony.	Это - родительское-то благословение!
To sell one's patrimony for eight thousand rubles!"	Мерзавец! за восемь тысяч родительское благословение спустил!"
"Who told you?" she asked, realizing finally that the house had been sold and the chance to secure it cheaply was gone forever.	- От кого слышал? - спросила наконец она, окончательно остановившись на мысли, что дом уже продан и что, следовательно, надежда приобрести его за дешевую цену утрачена для нее навсегда.
"Ivan Mikhailov, the inn-keeper."	- Иван Михайлов, трактирщик, сказывал.
"Why didn't he let me know in time?"	- А почему он вовремя меня не предупредил?
"I suppose he was afraid."	- Поопасился, стало быть.
"Afraid? I'll teach him to be afraid.	- Поопасился! вот я ему покажу: "поопасился"!
I'll make him come here from Moscow, and the moment he comes I'll have him drafted into the army.	Вызвать его из Москвы, и как явится - сейчас же в рекрутское присутствие и лоб забрить!

He was afraid!"	"Поопасился"!
Although on the decline, serfdom still existed.	Хотя крепостное право было уже на исходе, но еще существовало.
Anton Vasilyev had known his mistress to impose the most peculiar punishments, but, even so, her present decision was so unexpected that it made him miserable.	Не раз случалось Антону Васильеву выслушивать от барыни самые своеобразные приказания, но настоящее ее решение было до того неожиданно, что даже и ему сделалось не совсем ловко.
He thought of his nickname Telltale.	Прозвище "сума переметная" невольно ему при этом вспомнилось.
Ivan Mikhailov was an upright peasant, and Anton never dreamed that misfortune would touch him.	Иван Михайлов был мужик обстоятельный, об котором и в голову не могло прийти, чтобы над ним могла стрястись какая-нибудь беда.
Besides, Ivan Mikhailov was his friend and godfather. Now, all of a sudden, he was to be made a soldier just because he, Anton Vasilyev, the Telltale, could not hold his tongue.