Господа фокусники - [3]

— Но…

— Представь, чтобы было, если на месте раковины был бы человек? — Подкинул я дровишек.

— …

— Это опасно, — Продолжил я сгущать краски.

— И что? — Громкий голос заставил меня скосить взгляд на огромную фигуру, что спускалась с лестницы. — Ты наш племянник, пусть с ненормальным телом, но воспитан ты нормально, поэтому мы уверены, что ты не будешь превращать людей в свиней.

— …

— Вернон прав, пусть твой отец и был неадекватным мажором, но мать была умной, и ты явно пошёл в нее…, но внешностью ты в бабушку Элеонору.

— Понятно… что я пропустил? — Перевел я тему, а то знаю, что начнётся. «Гарри ты точная копия моей матери только немного активнее».

— Мы едем в зоопарк, — Сказала тетя поправляя шаль.

— Мы? — Спросил я.

— Мы.

— Дядя Вернон? — Я повернул голову к нему.

— Да, Гарри? — Спросил он благожелательным тоном.

— Можно я не поеду?

— Нельзя.

— Я неделю не буду менять местами ваши инструменты.

— …

— Две недели, и еще две недели не буду носить воск в школу… и кнопки тоже.

— Петунья, мне кажется он не заслужил такой награды, как поездка в зоопарк. — Попытался он.

— Нет, Вернон, он едет, — Отрезала Петунья.

— Тетя, — Обратился я к ней.

— Да, Гарри?

— Может я окна вымою, а то дожди что–то зачастили, — Предложил я, зная то, как неудобно построен дом, и то, как неудобно мыть его окна. Всё–таки, сколько раз выползал из них посреди ночи.

— Нет, Гарри.

— Две недели, — Увеличил я ставку.

— Нет.

— Месяц? — Неужели и этого ей будет мало? Какая ненасытная…

— И газон, — Всего–то? По полчаса в неделю, и легальная возможность шуметь под окнами в семь часов утра. Да я с радостью.

— По рукам! — Радостно сказал я, вскакивая с дивана, и, заскочив в чулан за свертком, стремительно взлетаю по лестнице. Когда я уже открывал дверь комнаты Дадли, то услышал фразу дяди:

— Этот парень своего не упустит, весь в меня!

Закрыв за собой дверь, заваливаюсь на кровать.

— Дад?

— А, беглец из Тис — Авеню, с чем пожаловал? — Буркнул он, вертясь перед зеркалом и прихорашиваясь. Явно от меня подхватил. Вон, брелками пояс увешан, да и не–человеко–подобный–робот на кофте явно тетей не одобрен.

— Лови! — Сказал я, кидая ему сверток.

Поймав его, он разорвал бумагу одним движением и…

— Она шикарна Гарри! Но что ты хочешь взамен? — Спросил он, держа в руках железную рогатку.

Шипы едкого пурпурно цвета тускло сверкали в неверном свете, а по всей поверхности бежала змея букв с похабным содержанием, но самое главное — это прикреплённый брелок из алюминия, покрытый лаком фиолетово–розового и серебряного цвета, изображающий стилизованную под руну шестерку.

— То, что это дар от чистого сердца, не веришь? — Обиделся я… притворно.

— У тебя левый глаз хитро сверкает, так что давай выкладывай, — Сказал он, развалившись на кресле.

Сделав скорбно–одухотворённое лицо, начинаю молвить:

— По договору с дядей я не могу шалить… поэтому, я предлагаю тебе принять мою ношу.

Дад минуту помолчал, а после, сделав возвышено–одухотворённое, молвил в ответ:

— Я с радостью приму твой меч, брат! Борьба не прекратится ни на миг! Твой подвиг не забыт, и за тобой пойдут…

Говорил он еще минуту или две, но я прервал вошедшего в раж юного проповедника.

— Все–все–все захвалил! Потом проверишь убойность.

— На котах? — Деловито спросил он, пряча рогатку под матрас.

— Нет, слишком сильная. Стену дома пробивает, — Отмел я эту идею.

— Где проверял? — Полюбопытствовал он, убирая все следы того что тут был вскрыт подарок.

— У малыша Джимми, — Ответил я широко ухмыльнувшись. — Поговаривают, там на стене появилась странная надпись на непонятном языке.

— Понятно… — Отзеркалил мою ухмылку Дадли.

Глава 3

Как только шум машины стих, я направился в чулан доделывать недоделанную работу. Вчера просто не успел, свалившись без сил.

Закрыв за собой дверь, вдыхаю полной грудью. Темнота успокаивала бушующую магию, позволяя сконцентрироваться, а тонкие линии света из–под двери позволяли нормально видеть, что где лежит.

И что в этом не нравится дяде? Ровные ряды подписанных коробок. Наверно то, что они подпирали потолок.

Рухнув на старый матрас в дальнем углу, нащупываю моток проволоки и начинаю плести.

Стальные нити, прочно удерживаемые телекинезом, плотно прилегали друг к другу, создавая длинную полосу из стали.

Это позволяет впасть в состояние, близкое к медитации, расслабляющее разум и дающее отдых телу. О, этот вид на удлиняющийся трос… то, как он сплетается из нитей, как проявляется замысловатый узор, подобный рисунку на чешуе змей, состоящий из разных металлов.

Блуждающий взгляд зацепился за щель между коробками, и не обращающий внимание на тьму глаз заметил серый прямоугольник.

Протянув руку, вытягиваю на свет записную книжку.

— Так вот ты где. Я про тебя уже и забыл, — Сказал я, открыв ее на первой странице.

Немного напрягшись, вчитываюсь в тонкую вязь букв, которые походят на кардиограмму умирающего — почти сплошная линия.

День первый.

Это безумие!Нет это книга!Я уже три года в этом теле. Как я в нем очутился? Но это неважно, что важно — это магия! Да, гадская магия, что сжимает виски в безумно болезненных спазмах. Как хорошо было быть грудным ребенком — этих болей не было.