Господь - мой брокер - [4]

Однажды, когда я и мой учитель Махариши Махеш Йоги обсуждали план установления всеобщего мира, кто-то спросил его: «Где же взять столько денег?» И он ответил без колебаний: «Там, где они находятся в данную минуту»».

Аббат с видом человека, доведенного до отчаяния, взглянул на ярлык с указанием цены на корешке книги:

— Я заплатил за нее четырнадцать долларов. Эти деньги уже отправлены Дипаку Чопре. Вот где находятся мои деньги в данную минуту.

— Возможно, вам следовало бы истратить эти четырнадцать долларов на бутылку вина, — сказал я. — По крайней мере выпили бы что-нибудь, не содержащее частиц ржавчины.

— Наверно, вы правы. Надо было зайти не в книжный магазин, а в винный. Несомненно, именно там находится в данную минуту хорошее вино.

Внезапно он переменился в лице и вновь напряженно вгляделся в текст:

«Там, где они находятся в данную минуту… Там, где они находятся в данную минуту».

Он встал:

— У меня для вас поручение, брат Зап.

Въезжая в город на пикапе форд семьдесят восьмого года, я неожиданно для себя принялся ломать голову над смыслом невнятных бормотаний Аббата. Он вручил мне последние триста четыре доллара Каны, велев поехать в винный магазин и истратить их на шесть ящиков «доброго чилийского столового вина». Я то и дело твердил себе, что, скорее всего, он хочет подвергнуть вино анализу, дабы повысить качество нашего собственного пойла. Но пока шасси вибрировало на проселочной дороге, мне не давал покоя один вопрос: если это так, то зачем ему понадобилось столько вина? «Там, где они находятся в данную минуту». Это напоминало слова Уилли Саттона, сказанные судье в ответ на вопрос, зачем он грабит банки: «Так ведь там же деньги лежат».

Едва ли Аббат замышлял что-либо предосудительное. Настоятель монастыря, названного в честь первого чуда Христова, не стал бы превращать одно вино в другое. Несомненно, нам следовало пытаться повысить качество нашего собственного вина, а не наливать в свои бутылки чужое — лишь бы одурачить дядюшку Лео. Да и вряд ли у нас хватило бы средств на покупку такого количества «доброго чилийского столового вина», чтобы длительное время вводить в заблуждение своих покупателей. Я вновь и вновь уверял себя в том, что Аббат — истинный праведник, порядочный, благочестивый человек, который отказался от сулящей большие перспективы карьеры профессионального футболиста, дабы вести жизнь, наполненную религиозным созерцанием. Принявшись размышлять о своем обете послушания, я постепенно успокоился.

На вершине холма я услышал громкий скрежет где-то возле коробки передач, после чего появился дым. Я съехал на обочину. Проезжавший мимо автомобилист любезно согласился позвонить по своему сотовому телефону в гараж. Час спустя я уже понуро сидел в гараже Кларка, а Кларк, вытирая замасленное лицо, уверял меня в том, что новая коробка передач обойдется в шестьсот пятьдесят долларов. Я показал ему свои триста четыре доллара и объяснил, что эта сумма представляет собой денежный эквивалент общей стоимости Каны. Он сжалился надо мной и приступил к работе.

— Я постараюсь, — сказал он, — но не могу гарантировать, что нам удастся найти запчасти для такого антиквариата.

Я позвонил в монастырь и рассказал обо всем Аббату. Эту весть он воспринял неважно. Он то и дело повторял: «А как же вино? А как же вино?» Я оказался не на высоте.

Внезапно он испустил поток выражений, подобных которым я не слышал с тех пор, как перестал появляться в операционном зале на Уолл-стрит. Я сочувствовал этому человеку от всей души. Стресс явно не шел ему на пользу. Я сделал все возможное, чтобы его успокоить, даже попытался сострить:

— По крайней мере теперь мы знаем, где находятся в данную минуту наши деньги.

Он не рассмеялся. Раздался грохот — судя по звуку, телефон упал на линолеумный пол.

— Алло! — сказал я. Тишина. — Алло!

Спустя минуту я услышал голос брата Феликса, весьма встревоженный:

— Что вы сказали Аббату?

Я объяснил, что случилось с коробкой передач и суммой в триста четыре доллара.

— Сегодня я бы не стал его больше беспокоить, — прошептал брат Феликс. — Он неважно воспринял ваше сообщение.

— Что он сейчас делает?

— Снял свою синктуру[1] и бичует ею какую-то книгу.

— Кажется, я знаю, какую.

— Пойду-ка я, пожалуй, за ним присмотрю, — сказал брат Феликс и повесил трубку.

Кларк позвонил в фирму, торгующую запчастями, минут пять подождал ответа, а потом, так и не дождавшись, включил блок громкой связи и вновь залез под капот. Из телефонного громкоговорителя доносилась надоедливая музыка одной из тех радиостанций, которые именуют себя прогрессивными. В наши дни мучить американского потребителя тишиной в трубке уже не принято.

Дело шло к полудню — часу, когда следует доставать требник — молитвенник, который мы всегда носим с собой. Семь раз в день, в одно и то же время, мы читаем вслух уставные молитвы из повседневного цикла: «Утреню», «Первый час», «Третий час», «Шестой час», «Девятый час», «Вечерню» и «Последний час». Я достал свой требник, нашел сегодняшний полуденный текст и попробовал прочесть его про себя. Из-за назойливого шума громкоговорителя сделать это было довольно трудно.