Господь - мой брокер - [5]

Это мгновение я запомнил отчетливо. Я пытался сосредоточиться на строках о том, как Господь изгоняет бесов из одержимого человека (тут мне вспомнился бедняга Аббат), как вдруг из громкоговорителя раздался глубокий, низкий голос радиодиктора. Это был голос из прошлого, голос Уолл-стрит, очень настойчивый:

«Сегодня днем, после доклада Министерства сельского хозяйства об объеме сельскохозяйственного производства, возможны некоторые колебания курсов на бирже при особой изменчивости спроса на свиную требуху».

Я старался не обращать внимания на голос, звучавший по телефону. «Изыди, Сатана!» — приказал я ему. Потом вновь обратился к своему требнику и прочел об изгнании бесов из одержимого. Передо мной была страница со следующими словами:

«И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней, и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море».[2]

И тут в меня самого словно бесы вселились.

— Можно от вас позвонить? — спросил я Кларка.

Когда я позвонил за счет абонента своему старому приятелю Биллу, тот был, мягко выражаясь, удивлен.

— Боже правый! — почти вскричал он. — Ты что, и вправду ушел в монастырь?

Я сказал, что это правда. Он извинился за свои выражения. Я сразу перешел к делу:

— Билл, я знаю, что ты никогда не скупился на пожертвования. Так вот, у тебя появилась возможность оказать помощь старой Матери-Церкви. — Я рассказал о финансовом положении Каны. Потом: — Мне стало известно, что свиная требуха скоро свалится с обрыва — сведения верные, из первых рук.

Билл явно пришел в волнение. Он зевнул.

— Такие же верные, как и все прочие твои сведения?

— Билл, — оказал я, — я знаю, послужной список у меня не из лучших. Но это информация из особого источника.

— Ты что, снова запил?

— Билл, я уже два года не пью ни капли. То пойло, что мы производим, никто пить не станет. В том-то и дело.

— Что ты имеешь в виду?

— Не важно. Клянусь тебе в двух вещах. Во-первых, я трезв. Во-вторых, для монастыря это единственный шанс. Мне нужны две штуки взаймы, до вечера.

— Две штуки?!

— Билл, для тебя это деньги на завтрак.

Наступила долгая пауза. Наконец он сказал:

— Будем считать, что это досрочное рождественское пожертвование. Значит, ты хочешь на две тысячи сыграть на Понижение свиной требухи без покрытия?

— Да.

Я постарался придать своему голосу нотки уверенности, и мы обговорили детали ставки на то, что цена свиной требухи на товарной бирже резко упадет.

— Отлично, — сказал Билл. — По рукам. Как с тобой связаться?

Когда Кларк отыскал наконец нужные запчасти, день уже клонился к вечеру. Ремонт грузовичка затягивался до завтра, и потому в Кану я возвращался автостопом. Я довольно быстро поймал попутку. Большинство людей тормозят, завидев голосующего на дороге монаха.

Приехав, я тотчас же направился к келье Аббата. У двери стояла группа монахов, и вид у них был весьма озабоченный. Они сказали мне, что за время, прошедшее после моего звонка, состояние Аббата ухудшилось. По их словам, подвергнув книгу бичеванию, он с криком «Ego te expello!»[3] швырнул ее в камин. Потом едва не бросился в огонь вслед за книгой — его еле удержали. Тогда монахи и решили вызвать доктора Кука, симпатичного психиатра, который работал в одной из ближайших тюрем. Он уже находился у Аббата в келье. Брат Феликс сказал:

— Доктор Кук употребил выражение «отрыв от действительности». По-моему, раньше это называлось у нас нервным расстройством.

Вместе с братьями я дежурил возле кельи, вознося свои скромные молитвы о выздоровлении Аббата. Я корил себя за то, что не вполне сознавал, какое нервное напряжение он испытывает, и за то, что не предвидел последствий своего звонка.

Наконец доктор Кук вышел из кельи.

— Я сделал ему инъекцию лекарства, — сказал он. — Аббат — человек сильный, так что советую вам не спускать с него глаз. Он уже успокоился, но продолжает твердить одно и то же: «Вот где они находятся в данную минуту». Это что, слова одной из ваших молитв?

Монахи покачали головами. Я решил, что истолковывать мысли Аббата не стоит.

И тут появился брат Алджернон, который сказал, что меня срочно просят к телефону. Звонил Билл.

— Ну, брат, источники у тебя там в монастыре и вправду надежные. Свиная требуха резко упала в цене, как ты и говорил.

— Насколько резко?

— В общем, по итогам торгов ты наварил двадцать семь тысяч. На чье имя, по-твоему, нужно открыть счет? — Он помедлил. — По-прежнему намереваешься поделиться с монастырем?

Ошеломленный, я повесил трубку. Впервые я получил правдивую конфиденциальную информацию о состоянии курсов акций, и источником ее был… Бог. Господь внял нашим молитвам — и принял меры. К слову «чудо» я всегда относился с осторожностью, но как еще можно объяснить то, что произошло в этот день в гараже Кларка?

Я бросился сообщать эту добрую весть Аббату, надеясь, что она поможет ему выбраться из пучины отчаяния.

— Отец настоятель! — Я вошел в его келью. Он сидел в постели со странным безжизненным выражением на лице. — Как вы себя чувствуете?

— Bene. Ettu?[4]

Никогда еще я не слышал, чтобы он употреблял латынь в разговоре. Я сделал неуклюжую попытку ответить:

— Dominus vobiscum