Горящий мост - [71]

Прислонившись к дереву, едва живой, на земле сидел скандианец. Он сполз по стволу спиной, вытянул ноги, голова его бессильно склонилась к плечу.

Огромное кровавое пятно расползалось у него на боку, пропитав овчинный жилет. Меч лежал рядом, слишком тяжкий для его ослабевшей руки.

Слабым движением он пытался нашарить оружие, и его глаза, обращенные к Холту, взывали о помощи. Нордел, которого покидала жизнь, дал рукояти выскользнуть из ладони. И вот, обессилев от потери крови и почти уже ничего не видя, он не находил своего оружия, зная, что смерть уже близко. Холт встал возле него на колено. Скандианец не представлял опасности, в нем не было вероломства. Перед смертью это ни к чему. Холт поднял меч и вложил морскому волку в руку, сомкнув его пальцы на кожаной рукояти.

– Спасибо… друг… – слабо выдохнул Нордел.

Холт горько кивнул. Он восхищался скандианцами как воителями, и досадно ему было видеть одного из них в таком положении – до того слабым, чтобы быть не в состоянии удержать в руке меч. Рейнджер знал, что значит оружие для морских разбойников. Неторопливо поднявшись и уже собираясь уйти, он вдруг остановился.

Хорас говорил, что Уилла и Ивэнлин захватил небольшой отряд скандианцев. Возможно, этот раненый что-нибудь знает. Снова припав на одно колено, Холт повернул голову скандианца к себе.

– Мальчик, – проговорил он настойчиво, зная, что остаются считанные минуты. – Где он?

Нордел нахмурился, с трудом понимая, о чем его спрашивают. Память уже покидала его. Все стало неважным.

– Мальчик, – повторил Нордел заплетающимся языком, и Холт не мог ничего поделать с собой – он встряхнул умирающего.

– Уилл! – воскликнул Холт в отчаянии. – Рейнджер. Мальчик. Где он?

В глазах скандианца вдруг слабым проблеском отразилось понимание, когда он вспомнил пленника. Нордела восхищало его мужество. Восхищало, как он сумел удержать морских разбойников.

– …там, у моста… – еле слышно произнес он, и Холт снова его встряхнул:

– Да! Мальчик у моста! Где он?

Взор Нордела вдруг прояснился. Нужно вспомнить. Он знал, это что-то важное для угрюмого чужака, и хотел помочь.

– …ушел, – выговорил он наконец.

Хорошо бы, чужак его больше не тормошил. Боли это вовсе не причиняло, ведь он совсем ничего не чувствовал, но возвращало его из сладкого дремотного забытья, в которое он впадал. Заросшее щетиной лицо было теперь от него далеко, в конце коридора. Эхом по этому коридору до него докатился голос:

– Куда ушел?

Нордел вслушивался в эхо. Ему нравилось эхо. Что-то напоминало ему… что-то из детства.

– Куда-да-да? – снова донеслось эхо, и теперь он вспомнил.

– На болота, – сказал он, – через болота на корабли.

Выговорив все это, Нордел улыбнулся. Он хотел помочь чужаку, и вот помог. И мужчина не стал его больше тормошить. Нордел был этому рад.

Холт поднялся, оставив тело Нордела.

– Спасибо тебе, друг, – сказал он просто.

Затем старый рейнджер ринулся к Абеляру, покойно щипавшему траву, и взлетел в седло.

Высокие заросли трав, топи и извилистые протоки воды – вот что представляли собой болота. Для большинства людей они были непроходимы. Один неверный шаг – и человека засасывала коварная трясина. А если он избегнет трясины, то заплутает в этих топких, опасных низинах и будет блуждать до тех пор, пока не свалится от усталости или не надышится ядовитых испарений, а затем и вовсе сгинет.

Острожные люди избегали болот. Тайные тропы, ведущие через трясины, были ведомы лишь рейнджерам да скандианцам, которые постоянно совершали набеги и умели проходить по опасным местам.

Зайдя в дебри камышей и трясины, Холт спешился и повел Абеляра на поводу. Приметы верной тропы были еле уловимы, их ничего не стоило проглядеть, и ему требовалось быть ближе к земле, чтобы не потерять их. Прошло еще немного времени, и он стал замечать признаки того, что здесь прошел отряд. Настроение у Холта поднялось. Это должны были быть скандианцы, и с ними – Уилл с Ивэнлин.

Рейнджер ускорил шаг, за что очень скоро и поплатился, пропустив засеку и угодив по грудь в густой и вязкий ил. К счастью, он удержался за повод Абеляра, и сильный конь вытащил его на твердое место.

Еще одно основание, чтобы вести коня за собой на поводу, решил Холт.

Он вернулся на тропу, сверился с потайными засеками и отправился дальше. Не обращая внимания на собственное бурлящее нетерпение, он заставил себя ступать осторожно. Следы, оставленные теми, кто прошел до него, были все более свежими. Он знал, что нагоняет их. Вопрос был в том, нагонит ли вовремя.

Вокруг него жужжали и зудели комары и болотные мухи. Не проносилось ни малейшего дуновения ветерка, и на болотах царил удушающий зной; Холт обливался по́том. Вся его одежда промокла и пропиталась вонючим илом, и он потерял один сапог, когда Абеляр вытаскивал его из трясины. Тем не менее, прихрамывая, он шел вперед, с каждым чавкавшим шагом все приближаясь к тем, за кем гнался.

Впереди лежали границы болот, а дальше – побережье, где стоят на якоре скандианские корабли. Он должен найти Уилла прежде, чем скандианцы выйдут на берег. Стоит Уиллу оказаться на одном из их драккаров – и поминай как звали, его увезут за Бурепенное море, в холодные, скованные снегами земли Скандии, где продадут в рабство и предстоит влачить беспросветную жизнь тупой рабочей скотины.