Горящая земля - [99]

— Господину Утреду, — резко отозвался Ассер, — нельзя доверять.

— Вы только послушайте этого валлийского засранца, — обратился я к сидящим на скамьях. — Валлиец говорит, что саксам нельзя доверять? Сколько из вас потеряли своих друзей, сыновей или братьев из-за предательства валлийцев? Если датчане — худшие враги Мерсии, то сразу за ними следуют валлийцы. Мы собираемся брать уроки верности у валлийца?

Я услышал, как отец Пирлиг что-то бормочет за моей спиной, но он опять говорил на валлийском. Подозреваю, он оскорблял меня, но он хорошо понимал, почему я все это говорю.

Я взывал к глубоко укоренившемуся недоверию всех мерсийцев к валлийцам. С тех пор, как появилась Мерсия, где-то в дебрях забытых времен, валлийцы совершали набеги на земли саксов, чтобы угонять скот, забирать женщин и ценности. Они называли нашу землю своей «потерянной землей», и в сердцах валлийцев вечно жило желание прогнать саксов обратно за моря. Поэтому мало кто в зале Этельреда питал любовь к своим вековечным врагам.

— Валлийцы — христиане! — закричал Ассер. — И теперь пришла пора всем христианам объединиться против грязных язычников, которые угрожают нашей вере. Смотрите! — Он снова показал на меня пальцем. — Господин Утред носит символ Тора. Он — идолопоклонник, язычник, враг нашего всемилостивого господа Христа!

— Он — мой друг, — сказала Этельфлэд. — И я доверяю ему мою жизнь.

— Он — идолопоклонник! — повторил Ассер, очевидно, считая это худшим, что он может обо мне сказать. — Он нарушил клятву! Он убил святого! Он враг всего, что нам дорого, он…

Его голос замер.

Он замолчал, потому что я поднялся на помост и сильно толкнул его в грудь, вынудив сесть. Потом я облокотился на подлокотники кресла и посмотрел ему в глаза.

— Ты хочешь стать мучеником? — спросил я.

Он сделал глубокий вдох, чтобы ответить, но передумал и промолчал. Я улыбнулся, глядя в его взбешенное лицо, и похлопал его по впалой щеке, прежде чем повернуться к скамьям.

— Я здесь для того, чтобы сражаться за госпожу Этельфлэд, а она здесь, чтобы сражаться за Мерсию. Если кто-нибудь из вас считает, что Мерсия пострадает от моей помощи, тогда, уверен, она освободит меня от клятвы и я уеду.

Никто, похоже, не хотел, чтобы я уезжал.

Люди в зале пребывали в смущении, но Элфволд, который уже пострадал от вторжения Хэстена, вернул обсуждение в нужное русло.

— У нас не хватает людей, чтобы встретиться с Хэстеном, — проговорил он отчаянно, — если нам не помогут восточные саксы.

— А они не придут на помощь, — сказал я. — Верно, епископ?

Ассер кивнул. Он был слишком зол, чтобы заговорить.

— Будет атака на Уэссекс, — сказал я, — и Альфреду понадобится армия, чтобы отразить эту атаку, поэтому мы должны сами справиться с Хэстеном.

— Как? — спросил Элфволд. — Люди Хэстена повсюду и нигде! Мы пошлем армию, чтобы их найти, а они будут просто ездить вокруг нас.

— Вы отступите в свои бурги, — сказал я. — У Хэстена нет снаряжения, чтобы осаждать укрепленные города. Бурги защищает фирд, и вы спрячете свой скот и серебро за этими стенами. Пусть Хэстен сожжет столько деревень, сколько захочет, но он не сможет взять бурги, защищенные по всем правилам.

— Итак, мы просто позволим ему разорить Мерсию, пока сами будем трусливо прятаться за стенами?

— Конечно, нет, — сказал я.

— Тогда что? — спросил Этельред.

Я снова заколебался.

Согласно всем донесениям, Хэстен выбрал новую стратегию. Когда в прошлом году Харальд вторгся в Уэссекс, он привел огромную армию и вместе с ней армейский обоз: женщин и детей, животных и рабов. Но Хэстен, если срочные донесения говорили правду, привел только всадников. Он привел своих людей, а еще выживших из армии Харальда и датских воинов из Восточной Англии, чтобы разграбить Мерсию. Они двигались быстро, покрывая многие мили, и по пути грабили и жгли.

Если мы выступим против них, они могут ускользнуть, убраться с нашей дороги, или, если мы окажется в невыгодном положении, собраться, чтобы на нас напасть. Однако если мы ничего не предпримем, Мерсия неизбежно будет ослаблена настолько, что ее люди предпочтут искать защиты у датчан. Поэтому мы должны нанести удар, который ослабит датчан прежде, чем те ослабят нас.

— Ну? — вопросил Ассер, думая, что мои колебания говорят о нерешительности.

Но я все еще колебался, сомневаясь, что такое можно проделать. Однако ничего другого придумать я не мог.

Все в зале наблюдали за мной, некоторые — с нескрываемой неприязнью, другие — с отчаянной надеждой.

— Господин Утред? — ласково поторопила меня Этельфлэд.

И тогда я рассказал им, что задумал.

Все было непросто. Этельред утверждал, что цель Хэстена — взять Глевекестр.

— Он будет использовать этот город как базу для нападения на Уэссекс, — доказывал он и напомнил епископу Ассеру о том, как много лет назад Гутрум использовал Глевекестр как место сбора датской армии, которая чуть было не завоевала Уэссекс.

Ассер согласился с аргументом, наверное, потому, что хотел, чтобы таны отвергли мой план. В конце концов, споры прервала Этельфлэд.

— Я отправляюсь с Утредом, — сказала она. — И все желающие могут последовать с нами.

Этельред не будет меня сопровождать. Он всегда меня не любил, но теперь эта неприязнь превратилась в чистейшую ненависть, потому что я спас Этельфлэд ему назло. Он хотел победить датчан, но еще больше жаждал увидеть смерть Альфреда, порвать с Этельфлэд — вот тогда его кресло превратилось бы в настоящий трон.