Горянка - [2]

В напевах касатки слышны.

Как школьница в фартучке белом,

Она и легка, и быстра.

Но грустно, что к дальним пределам

Лететь наступает пора…

* * *

…Вершины и горные долы

В июньский одеты наряд,

Как будто на крыльях, из школы

Вернулась домой Асият.

Мать в поле за мельницей старой,

Где липнет пыльца к сапогам,

Кочует с лохматой отарой

Отец по альпийским лугам.

Не выглядит дом их угрюмым,

Просторная сакля светла,

Но девичьим чувствам и думам

Сегодня жилплощадь мала.

На крышу, где сено сушилось,

С улыбкой взошла Асият.

Потом на тропинку спустилась

И на небо бросила взгляд.

Поправила косу небрежно,

Идя через отчий аул,

Ягненка погладила нежно,

И он ее руку лизнул.

В садах верещали сороки.

А яблоки — сестры айвы —

Пунцовые прятали щеки

В зеленых платочках листвы.

Казалось, им очень хотелось

Сказать, не скрывая тепла:

«Мы видим, пришла к тебе зрелость,

И к нам она тоже пришла!»

Горянка с улыбкою ясной

Направилась через мосток,

К ручью наклонилась и красный

В него уронила цветок.

«Плыви!»

              И рукою махнула

Цветку на прощанье она.

Все дальше его от аула

Легко уносила волна.

Ей думать хотелось сегодня,

Что счастьем весь мир озарен,

И если б орел ее поднял

На облачный свой бастион,

Пожалуй, не охнула б даже

Она, к удивленью орла,

И, встав на обрывистом кряже,

Плясать бы лезгинку пошла.

За кузницей возле овчарни,

Заметив мою Асият,

Друг другу аульские парни

Шепнуть о ней что-то спешат.

И двум аульчанкам, под кручей

В пруду полоскавшим белье,

Посплетничать — радостный случай

О девичьих чувствах ее:

«Девчонка резвее косули,

Походка от страсти пьяна.

Поверь мне, что скоро в ауле

Наделает шуму она».

«Торопится выскочить замуж,

Любовный испробовать мед».

«А выскочит, милая, там уж

К рукам ее муж приберет!»

Цвел мак на крутом косогоре,

Звенели напевы пичуг.

Шла Ася все дальше и вскоре

Своих повстречала подруг.

Одна ей сказала нежданно,

С лукавством аульской лисы:

«Как станешь женою Османа,

Потребуй, чтоб сбрил он усы».

«Ты шутишь совсем неумело.

Понять я тебя не могу».

«Поладить со свадьбою дело

Спешите не вы ль к четвергу?

Еще поутру мне об этом

Фазу сообщила сама,

А ей под строжайшим секретом

О том говорила Шума.

К Шуме эта новость на рынке

Пришла от хромой Живгорат,

Она ее, словно в корзинке,

Туда принесла от Айшат».

Недаром с бахвальством дешевым

Осман похваляться горазд,

Что скоро он кружкам литровым

На свадьбе работу задаст.

Болтали подруги беспечно

В тени, что бросала ольха:

«Поможем нести мы, конечно,

Приданое в дом жениха.

Подушки на собственных спинах

Доставим к нему во весь дух.

Пяти поколений куриных

На них израсходован пух.

Паласы, что сотканы были

С тех пор, как засватана ты, —

Не зря берегли их от пыли

Для будущей горской четы.

Кувшины балхарские с толком

Купил твой отец, говорят,

И в доме Османа по полкам

Расставим мы их, Асият.

И новые, словно с базара,

Матрасы к нему отнесем,

Захватим и три самовара,

Что медным пылают огнем.

Жирнейшие овцы в ауле

Заблеют в последний свой час.

И первым к аульской кастрюле

Подсядет обжора Абас.

Напечь Ханудлай изловчится

Душистого хлеба воза,

Игрой на зурне отличится

С гусиною шеей Муса.

Все явятся — старый и юный,

Кумуз зазвенит у стола.

Пошли не ему ли на струны

Кишки молодого козла?

Поставят на стол угощенье,

И хлынет из бочек вино,

Что старше тебя от рожденья

И рвется в стаканы давно.

А после стыдливо потупишь

Ты робкий, встревоженный взор

И, шалью укрытая, вступишь

Впервые к Осману во двор.

Нож острый держа наготове,

Взволнованных чувств не тая,

Отрежет он ухо коровье

И скажет хозяйски: «Твоя!»

И губы свекровь тебе медом

Немедля намажет слегка

И выкрикнет перед народом:

«Пусть жизнь ваша будет сладка».

И «Асей Османовой» станут

Все звать тебя, дочка Али.

Не хмурься. Привет наш Осману…»

Простившись, подруги ушли.

«Засватана я с колыбели, —

Подумала девушка вдруг, —

И свадьба на этой неделе,

О чем узнаю от подруг.

Но разве я в том виновата,

Что, дружбу мужскую храня,

Отец обещал мой когда-то

Отдать за Османа меня?»

* * *

Июньское солнце померкло,

И тучи окутали даль,

Летит, как на голубя беркут,

На девичье сердце печаль.

А мысли — тревожные пчелы —

Витают вокруг головы.

Мать в полдень вернулась с тяжелой,

Душистой охапкой травы.

«Темнеет, как будто бы к ночи, —

Сказала она у дверей, —

Дождь сено на крыше замочит,

Поди убери-ка скорей.

Спеши! Надвигаются тучи».

«Что сено! Подсохнет опять.

Сейчас помогла бы ты лучше

Собраться мне с мыслями, мать.

Болтают в ауле повсюду

(Тот слух меня в ужас поверг),

Иль правда, что выдана буду

Я замуж в ближайший четверг?

Ужель с окончанием школы, —

Прости меня, мама, прости, —

Хотите такой невеселый

Подарок вы мне поднести?

Иль есть у вас дочка другая?

А я — лишь обуза семьи?»

«Овечка моя дорогая,

Слова неразумны твои.

Зардевшись, как ветвь краснотала,

Бежать не спеши от добра.

Ты взрослою, доченька, стала,

Поэтому замуж пора».

«Знать, на душу, мама, — как странно! —

Ты взять не боишься греха,

Ведь я ненавижу Османа,

Постылого мне жениха».

«Ах, чтоб тебя громом сразило!

Ты спятила, дочка с ума.

Все то, что сказать поспешила,

Забыть постарайся сама.

Как птица, не рвись в облака ты,

Спасибо Осману сто раз:

Он ждал терпеливо, пока ты

Росла и училась у нас».

Ответила Ася:

                     «Напрасно

Ты сердишься, мама моя,

Ведь сердце заставить не властна