Горячие точки на сердце - [21]

Матейченкова повсюду сопровождал только его помощник — Сергей Завитушный. Охрана сопровождала его только в исключительных случаях. «Когда улягутся все страсти и наступит прочный мир, хорошо бы приехать сюда со всем семейством, отдохнуть немного, по горам и альпийским лугам побродить, снежным воздухом Эльбруса подышать… Золотые места!» — подумал однажды Матейченков.

Возможно, эти мысли полпреда были навеяны чистым горным воздухом, который вливался в приспущенные стекла газика, который успел уже взобраться на порядочную высоту.

Завитушный, устроившись в уголке, просматривал какие-то бумаги, умудрялся даже делать пометки, хотя машину немилосердно трясло. Помощник Матейченкова, казалось, гне ведал, что такое усталость. Прочие человеческие слабости также были ему чужды, а его знания по истории, культуре и персоналиям Карачаево-Черкесии были поистине неисчерпаемы.

— Сергеич, ты прямо ходячая энциклопедия, — в очередной раз заметил Матейченков, получив исчерпывающее разъяснение на весьма заковыристый вопрос.

— Слава аллаху, что пока не лежачая, — откликнулся Завитушный, который за словом в карман не лез.

Молчаливый шофер, который привез их из Минеральных Вод, гнал машину по горному серпантину.

— Газик на вид неказистый, а тянет — дай бог, — заметил Иван Матейченков, подскакивая на выбоинах.

— Наши умельцы поколдовали с ним, — пояснил Завитушный, не отрываясь от бумаг.

— Теперь в моторе сидит тысяча шайтанов, — неожиданно добавил шофер и блеснул белозубой улыбкой.

Поездка выдалась хлопотной, нервной. Не все ладилось на объекте. Матейченков сделал разгоняй начальнику, велел провести общую финансовую ревизию.

…Пока добрались поздно вечером до жилья, отведенного Матейченкову, неугомонный Завитушный успел поведать начальнику еще кое-что из межнациональной жизни республики.

— Знаешь, Иван Иванович, я в жизни КЧР заметил одну постоянную тенденцию: карачаевцы начинают играть все большую роль в жизни республики.

— Давно это началось?

— С конца 80-х годов.

— Любопытно.

— Весьма.

— А в каких областях?

— Во всех: от власти до культуры.

— Не ошибаешься?

— Могу подтвердить статистикой. Причем действуют они тихой сапой. По куску, по шажочку.

— Не мытьем, так катаньем?

— Вот именно. А этому процессу еще одна существенная вещь помогла, — продолжал Сергей Сергеевич. — Чисто административная.

— Ты что имеешь в виду?

— Видишь ли, прежде КЧР входила в Ставропольский край.

— Знаю.

— А в ноябре 1990 года республика приобрела некоторую самостоятельность — мы вышли из Ставропольского края. Этот переходной период оказался довольно длительным — бюрократия, волокита и так далее. И карачаевцы сумели использовать его на полную катушку.

— Каким образом?

— Очень просто. Их главари сумели заранее узнать о предстоящем отделении, и подготовились к нему. Буквально создали нечто вроде группы захвата, мирного, разумеется. И как только последовал указ об отделении, они в один день, единым рывком, сумели захватить в республике все руководящие посты.

— Все?

— Все.

— А как же мэр столицы? Ведь Станислав Дерев не карачаевец, а черкес, — возразил Матейченков.

— Это исключение, которое только подтверждает правило, — стоял на своем Завитушный.

— А что было дальше?

— Пик карачаевского национального движения, или, если угодно, возрождения, пришелся уже на следующий — 1991 год.

— А как же остальные народности? — спросил Иван Матейченков, с интересом слушавший своего помощника. — Молча смотрели на этот процесс и молчали?

— Вот-вот, Иван Иваныч, ты нащупал главный нерв. У всех остальных наших этносов — русских, черкесов, абазин и всех остальных — это вызвало сильнейшее беспокойство.

— Надеюсь, обошлось без крови.

— Без крови, да. Но произошло другое событие, которое можно назвать фантастическим. Оно оказалось возможным только в наше сумасшедшее время: на территории Карачаево-Черкесии были провозглашены сразу несколько независимых республик!

— Сколько?

— Пять.

— Ничего себе!

— Не слабо?

— Какие же это республики?

— Считай: Карачай, Черкесия, Абаза и еще две казачьих, с длинными названиями, — перечисляя, Завитушный загибал пальцы. — Ровно пять, как видишь.

— Я этот факт пропустил.

— Об этом очень мало тогда писали… Да, совсем забыл: к этим пяти новорожденным республикам нужно еще добавить независимый Ногайский национальный район.

— И куда же все эти независимые республики подевались? Ведь теперь-то, я знаю, их нет.

— Так и жили бы мы в раздробленном состоянии, но помогло одно обстоятельство: наши правители — не без помощи Москвы — спохватились и 28 марта 1992 года провели общереспубликанский референдум.

— Хоть на это ума хватило.

— Референдум помог нашему сплочению. 79 процентов участников высказались за сохранение единой республики Карачаево-Черкесия, — сказал Сергеич.

— Что ни говори, народ на мякине не проведешь. Что ж, тем дело и кончилось?

— Ты о чем?

— Марионеточные республики исчезли?

— Ишь ты какой быстрый, товарищ генерал-полковник, — грубовато ответил Завитушный. Видно, тема эта была для него достаточно больной. — Референдум — это была только первая серия из сериала, конца которого не предвиделось.

— Погоди-ка. После референдума единство КЧР было восстановлено или нет?