Горячие и нервные - [4]

«Ты должен уйти, ты должен уйти, ты должен уй…»

— Не может быть, не может быть, детка, — бормотал он, — до чего же я рад тебя видеть.

Глава 2

Подумать только, он никак не мог перестать улыбаться! Не так-то часто случалось такое, что могло удивить его. Но когда он открыл дверь и увидел перед собой Тори, он был так потрясен, что она могла одним прикосновением своего наманикюренного пальчика сбить его с ног. Он просто остолбенел, не в силах поверить своим глазам.

Женщины иногда несут ответственность за то, каким они хотят видеть своего партнера. По-прежнему ли ему подходил тот имидж, который он выбрал еще мальчишкой? И хотя улыбчивая, опаленная солнцем брюнетка, какой он ее помнил, стояла сейчас перед ним с холодным взглядом, печальная и далекая, потребовался всего лишь один миг, чтобы понять то, что он, вне всяких сомнений, ощущал в глубине своей души: его новая клиентка, безусловно, та самая пропахшая солнцем и морем девушка, с которой он провел когда-то поистине незабываемую неделю.

Проведя ладонями по ее обнаженным рукам, он обратил внимание, что ее кожа такая же шелковистая на ощупь, как когда-то. Просто поразительно, как его тело помнило каждую деталь.

— Я ждал тогда, что ты вернешься, — сказал он, глядя в ее опушенные густыми ресницами зеленые глаза.

Она стояла не шелохнувшись.

— Что? — переспросила она.

— В записке, которую ты оставила, говорилось что-то о срочной поездке домой, поэтому я ждал, что ты вернешься назад.

— Разве не ты установил правила: никаких фамилий и подробностей и «только одна неделя»?

«До того как я встретил тебя, этот род отношений меня устраивал». Он слегка нахмурился: что такое? Хотя ее голос был по-прежнему вежлив, он все же расслышал нотки, заставившие его насторожиться. Возможно, осуждение? Сожаление?

Что бы это ни было, оно ушло, когда она холодно поинтересовалась:

— Интересно, что же заставило тебя думать, что я вернусь?

— Видимо, желание, чтобы это случилось. — Он снова прошелся своими ладонями вверх и вниз по ее рукам. — Я думал, ты уладишь какие-то свои дела и вернешься, поэтому на всякий случай задержался там еще на пару дней.

— Но как ты мог надеяться, что я вернусь? Нам оставалось только два дня, а ты ни разу даже не намекал на то, что хочешь что-то изменить в наших отношениях.

Прежде чем он успел ответить, она решительным жестом остановила его.

— Это старая история, — продолжала она все тем же официальным тоном. — И поэтому, хотя я очень рада вновь видеть тебя, боюсь, мне придется попросить тебя уйти. У меня семейные неприятности, и как раз сейчас назначена деловая встреча.

Она была безукоризненно вежлива, но яснее ясного дала понять, что его присутствие нежелательно, и на этот раз он не мог винить солнце, играющее в ее глазах. «А ты ожидал, старина, что она предложит тебе вернуться к тому, на чем вы остановились? Очнись, приятель! Она не улыбалась, а если и расслабилась на минуту в твоих руках, то она же не доска для серфинга, в конце концов». И то, что он только сейчас отметил этот факт, не умаляло его профессионального чутья. Просто он был бесконечно счастлив видеть ее.

Но что касается Тори, то она явно не испытывала подобной радости. Он опустил руки и отступил на шаг. Босоногая двадцатипятилетняя девушка, какой он запомнил ее, сейчас была одета в льняной костюм цвета манго, на шее — длинная нитка жемчуга, а непослушные, выгоревшие на солнце каштановые волосы, когда-то длиной до самой талии, теперь были подстрижены и мягкими аккуратными локонами ложились на плечи. Но все же полной трансформации он не заметил. А возможно, ее прежний образ настолько укоренился в его сознании, что та Тори, с ногами в песке, загорелая, в крохотных разноцветных бикини, стала для него настоящим наваждением.

И впервые с того момента, как он переступил порог этого дома, он отвел от нее взгляд и оглядел холл с винтовыми лестницами, черно-белой мраморной плиткой на полу и роскошными картинами на стенах. Затем его внимание снова сосредоточилось на Тори — нет, на Виктории, — и он невольно прищурил глаза, когда внезапное подозрение пришло ему на ум.

— Итак, скажи мне… Ты и я в ту неделю — мы просто поиграли, да?

— Ради Бога… столько воды утекло… У меня, право, нет времени сейчас… Моя встреча…

Она была права, прошло почти шесть лет, и некоторые вещи просто не стоило воскрешать. Не говоря уже о том, что она переживала непростые чувства в этот момент, а он был здесь с деловым визитом. Выбросив все прочие рассуждения из головы, Джон напомнил себе, что Виктория Гамильтон — просто очередная клиентка, и протянул ей руку:

— Джон Мильонни, к вашим услугам.

— Что? Нет! — Виктория в ужасе смотрела на протянутую руку. Нет. Она не может снова прикоснуться к этим длинным, чувственным пальцам. — Не может быть! — Бросив взгляд на его предплечье, она подавила воспоминание о том, как когда-то осторожно прикасалась к вытатуированному там девизу «Быстро, бесшумно, беспощадно», окружавшему белый череп и две кости с трех сторон. Затем она снова посмотрела в его темные глаза, словно припоминая род его деятельности, и сказала настойчиво: — Я жду детектива, а ты же морской пехотинец.