Горячее сердце, холодный расчет - [8]

— Можешь не извиняться. У меня тоже есть несколько историй, которые я прячу в самых дальних углах своей памяти. И терпеть не могу, когда они вдруг вылезают наружу, — поделилась с ней Ритка. — Так что все нормально. Кстати, ты мне тоже очень нравишься, поэтому давай дружить.

— Давай, — кивнула Наташа, — прямо сейчас и начнем. Лучше всего это у нас получится на фоне приятных эмоций и незабываемых впечатлений.

Наташа зарулила на платную стоянку и пояснила, что прогулка на кораблике по Сене будет прекрасным началом для их обзорной экскурсии по городу. Они вышли на набережную, полюбовались видом острова Сите, который, словно гигантский корабль, привязанный к берегам мостами, застыл посреди Сены. Ритка коснулась ладонью шершавого парапета, его основание с легким шепотом ласкали небольшие волночки. Подул ветерок, и на них пахнуло речной сыростью и весной. Ритка вдохнула полной грудью: ей нравилось свидание с Парижем.

— Хочешь, правду скажу? — раздался у нее над ухом чей-то жаркий шепот.

Ритка повернулась, не в силах поверить своим глазам и ушам. Слева от нее стояла самая настоящая цыганка, наряженная в широкую юбку, цветную кофту, кожаную куртку. Голова ее была повязана черным платком с бахромой, в ушах покачивались крупные золотые цепи, а в ногах крутилась чумазая девчонка. На секунду Ритке почудилось, что никакой это не Париж, а ее родная столица Кубани и у нее сейчас начнут клянчить деньги.

— Эй, ты откуда взялась, правдивая? — мгновенно отозвалась Наташа.

— Вы что, по-русски говорите? — ляпнула Ритка и смутилась.

— А чего б мне не говорить по-русски? — удивилась цыганка, сверля ее лицо черными глазами. — Слушай, красавица, скажи своей подруге, что я не откажусь от денег. Но не в этом дело! Я вижу то, что ей не видно. Рядом с тобой — черная тень, она на твоем пути стоит. Я могу сказать правду, если хочешь.

— Что ты несешь? — возмутилась Наташа.

— Дай сколько можешь, — протянула цыганка смуглую ладонь.

На пальцах блестели золотые перстни. От цыганки пахло сладкими духами и немножко потом.

— Тебя ангелы от смерти спасли, но поворот судьбы ждет тебя впереди, — жарко зашептала она Ритке на ухо. — Ты думала, что оставила прошлое в прошлом. Но жизнь и смерть не зависят от людей!

Ритка вздрогнула. До этого момента ситуация была просто забавной, но, как только цыганка повторила вчерашнее предсказание ресторанного «оракула», ей стало как-то не по себе.

— Знаешь что, на вот, возьми и проваливай со своими гаданиями, — сказала резко Наташа, сунув в протянутую руку купюру.

— Спасибо, и дай бог вам здоровья, — закивала цыганка, — и да не оставит вас счастливая звезда! Помни, красавица: ты предполагаешь, а бог располагает!

В мгновение ока она затерялась в толпе вместе со своей девчонкой, словно их никогда и не было. Ритка даже проморгалась, чтобы вернуть себе остроту зрения. Тщетно: странная ворожея исчезла как по мановению волшебной палочки.

— Ты слышала, что она сказала? — обратилась Ритка к Наташе.

— А, бред какой-то, — отмахнулась та. — С ними вообще лучше не связываться. Эти Эсмеральды ограбят — дорого не возьмут! Посмотри, кстати, твоя сумочка не порезана? А то, пока старшая нас «грузила», младшая могла у тебя кошелек спереть.

Сумочка порезана не была. Риткины деньги остались целы, а вот ее душевное равновесие дало крен, но, видя, как настроена Наташа, она не стала говорить ей о своих смутных тревогах.

Девушки прошлись мимо художников, пристроившихся со своими мольбертами на берегу Сены. Ритка сунула в них свой любопытный нос и насчитала штук шесть различных направлений живописи. А почему бы и нет, каждый видит мир по-своему! Ей было не по себе от слов, сказанных цыганкой, но показалось глупым　зацикливаться на этой истории. Все предсказания составляются в очень обтекаемой форме, и все гадалки　играют словами «жизнь — смерть», «судьба — счастливая звезда». Что с того?

Они проходили мимо рядов букинистов, возле лотков которых сидели на складных скамеечках молодые люди и читали старинные фолианты.

— Это студенты. У них нет денег, чтобы купить эти книги, поэтому они приходят и читают их здесь, — пояснила Наташа.

— Да, это не Россия. У нас сначала заплати, а потом читай, — пробормотала удивленная Ритка.

— Да уж, это Франция!

Наташа сделала несколько фотографий, которые должны были войти в историю, знаменуя «Первые шаги Марго по Парижу». Они купили мороженое в конусовидных стаканчиках, потому что им вдруг ужасно захотелось сладкого. И, наконец, взошли на борт «бато-муш», что означало «кораблик-муха», так тут называли небольшие речные суденышки.

— «Paris n’a de beaute qu’en son histoire…» — процитировала Ритка, усевшись на скамеечке.

— Боже мой, какие познания французской поэзии! — воскликнула Наташа.

— Поль Верлен, — гордо пояснила Марго.

— Потрясающе.

— Специально для нашего Поля заготовила, потому что он писал, что любит этого поэта.

— Ну, ты даешь! — оценила Наталья. — Хорошо, что Антуан к стихам равнодушен, потому что я ничего, кроме «Наша Таня громко плачет…», не помню. Не было в моей школьной жизни большего наказания, чем учить стихи: «Я вас люблю, чего же боле…» Бр-р-р!