Горячая версия - [60]

– Вот, подонки, сволочи, – заскрипел зубами следователь и плотно сжал кулаки и ощутил свою беспомощность и невозможность что-либо изменить.

– Прости меня, папа-а, я не хотела…, – почти беззвучно, шевеля искусанными запекшими губами, прошептала она, уткнувшись лицом в подушку. Из ее груди вырвались рыдания и по телу пробежала дрожь. Слезы потекли из ее глаз

– Это ты прости меня, доченька, я виноват, не уберег, – присел он рядом, обнял за вздрагивающие плечи и бережно погладил рукой ее мягкие волосы.

– Я не хочу жить,– всхлипывала она, уткнувшись мокрым лицом в его колени.– Все противно и мерзко…лучше бы они меня убили. Ты только маме ни о чем не говори, она меня проклянет… – Ну, что ты, доченька, успокойся. Ты же сопротивлялась, как могла, поэтому чиста и непорочна перед Богом и своей совестью,– пытался утешить ее отец. – Бывают ситуации и похуже. Все забудется, ты станешь взрослой, настоящая любовь и женское счастье за эти страдания тебя не обойдут стороной. Ты же мечтаешь стать юристом, чтобы защитить людей от насилия и произвола?

– Пап, о чем ты говоришь? Какие после этого могут быть мечты, все пошло прахом, – застонала она, холодный озноб пробежал по телу.

Он неумело уговаривал, боясь взглянуть в ее печальные глаза. Она тоже избегала его взгляда, словно совершила что-то постыдное. Зотов, немного успокоившись, спросил:

– Расскажи, как это случилось?

– В библиотеке я взяла роман Алексея Толстого “Хождение по мукам”, – прошептала Юля. – Потом шла через парк. Было пустынно и потемнело. Неожиданно подъехала машина. Вышел высокий мужчина и предложил прокатиться, пообещал шампанское, шоколад. Я, помня твое предупреждение, отказалась и хотела убежать тогда он силой, зажав ладонью рот, чтобы не кричала, затянул в машину и захлопнул дверцу…

Дочь замолчала и Сергей понял с какой болью дается ей это признание.

– Какого цвета была машина?

– Светло-голубого. Я успела прочитать «Ford», а вот номер не запомнила. – Сколько было в салоне человек?

– Двое. Один за рулем, а второй держал меня, чтобы не выскочила на ходу.

– И что дальше?

– Они надели наручники и завязали мне глаза. Поехали куда-то за город, в лес. Тот, что держал меня, достал шприц и сделал мне инъекцию в вену. У меня закружилась голова, все поплыло перед глазами. Стало легко и безразлично. А потом…

Она притихла, плотно сомкнув искусанные губы. Глухой стон вырвался из ее груди.

– Говори, дочка, говори. Я знаю, как тебе тяжело, но я должен знать все, чтобы найти и наказать этих злодеев.

– Напоили меня коньяком, раздели и приступили…– она заплакала.– Пап, я не хочу жить… грязные животные. Их наглые, мерзкие рожи преследуют меня. Противно, я ненавижу себя…

– Юлечка, родная, крепись. Я их из-под земли достану. Они получат по заслугам, – собрав в кулак всю волю, пообещал Сергей. – Вспомни, как они выглядели? Приметы, возраст, рост, одежда, черты лиц и другие отличительные особенности.

Дочь сообщила некоторые отрывочные приметы и попросила:

– Только маме ничего не говори. Она не переживет позора. Скажи, что я простудилась, мол, продуло ветром на сквозняке. «Ах, Юлька – нежная душа и за что тебе такое наказание в самом начале жизни? Как отмыться от этой грязи?»– подумал Сергей и спросил:

– Они тебе что-нибудь говорили по поводу меня?

– Велели поблагодарить своего папашу и держать язык за зубами,– прошептала она. – Пообещали, если буду хорошей девочкой, еще покататься и засыпать подарками. Оставили где-то на улице, а дальше я ничего не помню, словно в пропасть провалилась…

В этот момент открылась дверь и вошла Надежда Андреевна.

– Сергей Васильевич, пора, вы и так просрочили пять минут,– напомнила врач. Девочке нужен покой.

Зотов наклонился, поцеловал дочь в щеку, поправил одеяло.

– Не отчаивайся, Юля, мы с тобой все одолеем. Тебя скоро навестит мама.

– Пап, не говори ей,– с испугом прошептал она.

– Ничего не бойся, эта встреча необходима для вас обоих. Горе легче пережить вместе, чем в одиночестве. Ты скоро поправишься и будешь прежней.

– Нет, папочка, прошлое уже не вернуть, – ответила и слезы навернулись на ее глаза. «Да, теперь она другая, – со щемящей тоской согласился он. – Беззаботная девочка Юлька осталась в прошлом, в его отцовской памяти. Насильники отняли у нее юность в самом расцвете этой прекрасной поры. Они за это ответят по всей строгости закона».

Уже в длинном и узком коридоре Сергей попросил:

– Надежда Андреевна, будьте добры, присмотрите за ней. Мало ли что ей в таком состоянии в голову взбредет. Психика в ее возрасте очень ранима, особенно, после такого потрясения. И потом… нет ли риска зачатия от этих насильников?

– Хорошо, Сергей Васильевич, я отлично понимаю ее и ваше душевное состояние. Насчет зачатия, пока определить сложно. Мне самой в юности пришлось пережить нечто подобное. К сожалению, изверги еще не перевелись.

– Доктор, а моя дочь после этого случая может забеременеть? – Конечно, в пятнадцать лет вполне возможно. Акселерация, девочки, в отличие от мальчиков, быстро созревают, особенно, под нашим южным солнцем, – ответила Надежда Андреевна. – Были прецеденты, когда тринадцати и четырнадцатилетние девочки беременели. Чтобы не истощать молодой, неокрепший организм, по их согласию и согласию родителей искусственно прерывали беременность.