Горячая версия - [19]

– Еще, еще, хочу, хочу…, – шептала она в сладком упоении.

– У тебя же опасный период? – напомнил Сергей.

– Ради блаженства не грех рискнуть, – ответила жена, простонав от удовольствия.

В прихожей неожиданно прозвучал телефонный звонок. Зотов не в силах был оторваться от жены.

– Это, наверное, Юлька, – прошептала Ирина, не отпуская мужа из горячих, хмельных объятий. И он обрадовался мысли, что она тоже не хочет прерывать это сладкое прикосновение жаждущих любви тел.

– Милый мой, сладкий, – разлепила женщина пылающие от страсти губы. – Я каждую ночь буду одаривать тебя пиршеством любви. Повторим свой волшебный медовый месяц, только ты откажись от этого опасного уголовного дела. Неужели в прокуратуре не найдется сотрудника, молодого или вдовца, у которого нет семьи. Почему именно тебя постоянно бросают под танк. Я вынуждена постоянно пребывать в режиме тревоги и стресса? Так и свихнуть недолго. Ох, как тяжело переубедить Скорпиона…

– Да, Скорпиона можно либо полюбить, либо убить, третьего не дано. Поэтому, Ирина, моя единственная и неповторимая, не ставь слишком жестких условий, не шантажируй своего мужа, – властно прервал он жену. – Ты же отлично понимаешь, что на меня бесполезно давить. Согревая лаской, ты выполняешь свой супружеский долг. Ты не должна этим светлым чувством манипулировать. Ириша, родная, ты только не обижайся, но любовью нельзя торговать. Ты же не хочешь, чтобы я, испытывая голод, потребность в сексе завел себе женщину на стороне?

– Не хочу и не позволю. Но имей в виду, что супружеский долг, это когда один, два раза в неделю, а не каждую ночь, утро, день или вечер, то есть по первому желанию и капризу,– пояснила она. – И любовницей мне не угрожай, потому что ко мне тоже липнут молодые и состоятельные мужчины, но я женщина строгих правил, верная тебе перед Богом и своей совестью.

– Спасибо за признание и давай не будем ссориться. Ты у меня самая любимая и желанная, – он бережно обнял ее за теплые плечи.

– Значит, есть просто любимая и желанная, – поймала она его на слове.

– Эх, Ириша, других не существует. Там, где ты прошла, остальным делать нечего, пусть отдыхают.

За это признание она наградила его страстным поцелуем и Сергей с юношеской пылкостью снова овладел ею.

– Не волнуйся, милый, о своем долге я прекрасно знаю, – возразила она, когда они разомкнули объятия. – У нас, к счастью, нет брачного контракта, как на Западе, поэтому я вольна поступать по своему усмотрению и настроению, поэтому не будь строптивым.

– Тогда, родная, тоже не обессудь, я тоже волен поступать, как посчитаю нужным, – парировал Зотов с едва заметным раздражением, недовольный тем, что жена обратила в действие свое главное оружие, перед которым невозможно устоять. Он вдруг неожиданно заявил.– На тебе свет клином не сошелся…

Прикрыл рот ладонью, но было поздно.

– Сережа, подумай, о чем ты говоришь? Я никогда не ожидала от тебя такое услышать, – со слезами в голосе упрекнула она и уткнулась лицом в подушку.

– Ира, Ириша, прости родная, – Сергей поспешно обнял ее за плечи. – Это прозвучало неосознанно, на подсознательно уровне. Меня задергали на работе, вот и сорвалось. Прости, не обижайся. И постарайся меня понять. Ты предлагаешь невозможное. Отказаться от дела равнозначно дезертирству, признанию своей трусости перед криминалитетом. В военные годы за это отдавали под трибунал, а то и на месте пускали в расход.

– Сейчас не военное время, – напомнила, женщина, смахнув ладонью слезы.

– На войне враг виден, а в моей работе он наносит коварный удар в спину. И, если я его не обезоружу, не арестую, то он причинит много бед честным порядочным гражданам, – пояснил следователь. – Это, как у разведчиков, агентов незримый, но жестокий поединок. И потом я не могу подставлять под удар своих коллег, независимо от того, есть ли у них семьи или нет.. Это в высшей степени непорядочно и негуманно. не в моем характере прятаться за чужими спинами. – А по отношению ко мне и Юле, родителям разве гуманно? Ты себя и нас подвергаешь опасности.

Сергей не нашел аргументов для возражения.

– Ладно, не обижайся, родная, – он бережно поцеловал ее в теплое с шелковистой смуглой от загара кожей плечо и искренне признался. – Ты для меня самая дорогая и желанная. Хочешь, чтобы развеялись твои сомнения, прочитаю стихи? Они мне и самому очень нравятся. Она кивнула головой с разметавшимися и спутавшимися после любовной схватке волосами, на его грудь и смежила ресницы.

– Слушай, – попросил он и прошептал в ее ушко:

Я боюсь потерять это светлое чудо,

Что в глазах твоих влажных застыло в молчание.

Я боюсь этой ночи, в которой не буду

Прикасаться лицом к твоей розе дыхания…

– Гарсия Лорка, – безошибочно определила она автора.

– Умница. Ты– полиглот не только в медицине, но и в литературе, – похвалил Сергей.

– С тебя беру пример, – улыбнулась Ирина и потянулась к нему мягкими чувственными губами. Он с радостью принял этот подарок нежности. Она гибкой, упругой пантерой прижалась к нему. Снова ощутил прикосновение ее знойного, хмельного тела.

– Я тебя буду лелеять и ласкать, лучше, чем это делают восточные женщины. Нам следует подумать о втором ребенке, чтобы Юлька не была одинокой и не выросла эгоисткой, – прошептала она, словно лиана, обвив руками его плечи.