Горы высокие... - [82]

Уже без сумок девочки направились к собору со стороны монастыря, и одному богу известно, каким образом уговорили полицейских на углу разрешить им пройти к монастырю. У дверей монастыря теперь тоже стоял полицейский. Девочки завели разговор с ним, а когда увидели, что дверь перед какими-то посетителями открылась, прошмыгнули мимо изумленного полицейского. Мы встретили их аплодисментами. Они рассказали, что с ними произошло во время похода за продуктами, и попросили добыть веревки, чтобы поднять продукты через окошко, которое выходило к стройке и к которому можно было добраться только через спальню монсеньора. Окошечко это находилось на высоте метров пятнадцати. Достать продукты вызвались те, кто умеет на кокосовые пальмы влезать за орехами. Примерно через полчаса продукты оказались в нашем распоряжении.

В пять вечера мы устроили неплохой обед. Утром ведь нам только по полгалеты на нос досталось.

На следующий день наша организация и женщины с рынка сумели через Красный Крест переправить нам достаточное количество продуктов.

Все шло неплохо. Но люди очень страдали. Сидеть взаперти было нелегко, особенно крестьянам, которые привыкли работать под открытым небом. Единственно, кто не отчаивался, так это «привратники». От постоянных криков в мегафон они уже охрипли.

Высовываться в двери и окна нам было запрещено. Только четыре стены перед глазами. Наверное, потому так часто все и отпрашивались в туалет — хотя бы так размяться. Чтобы туда попасть, надо было подняться по лесенке, потом спуститься, пройти по темным коридорам в другой зал, где раньше тоже мессы служили. А сейчас там спали то ли не пожелавшие, то ли не успевшие вовремя покинуть собор семинаристы, родственники монсеньора или его друзья, молодые студенты и служащие. Что касается самого монсеньора, то нам всем показалось, что он рискует так же, как и мы, и что, в общем, он неплохо себя ведет, особенно если учесть, что старики больше дрожат за свою шкуру, чем молодые, к тому же он страдает от диабета. Об этом он сказал нам, поварихам. Ну а кроме того, он, наверное, чувствовал себя арестованным, потому и выходить не пожелал. А нас устраивало, что он, «хозяин» кафедрального собора, находился у себя.

Однажды монсеньор, обращаясь к одной из учительниц, сказал:

— Да наградит вас господь бог. У вас же нет необходимости сидеть здесь взаперти и делать добро ближнему. — И потом добавил: — Я второй раз попадаю в плен к крестьянам. Но у меня больше сил нет сидеть столько дней в помещении. — Вот тогда-то он и упомянул про свой диабет. Компаньера учительница сказала ему, чтобы он не чувствовал себя заложником, он вместе с теми, кто борется за правое дело. Монсеньор только улыбнулся и продолжал творить свою молитву, перебирая костяшки четок.

Случались и смешные истории. Падения, например, со ступенек, которые то круто вздымались, то резко опускались в темных коридорчиках. Растяпам худо приходилось. Всегда кто-нибудь из них шлепался.

Как-то несколько компаньерос остались без кофе из-за того, что тот, кому поручили его нести, пересчитал ступеньки носом, и кофе, естественно, разлился по полу. На самом деле там было не так уж темно. Дело в том, что цвет кирпича на ступеньках сливался с цветом кирпича, которым был выстлан коридор. Казалось, что место ровное, потому люди и спотыкались о ступеньки или падали с них.

Желудочных заболеваний было мало. Во-первых, ели все немного, а во-вторых, все было хорошо проварено.

В один из дней мы получили сумки с мороженым мясом, рыбой и цыплятами. Люди, которые принесли сумки, позже были арестованы… Как раз в этот день в монастырь позвонили. Это было примерно часов в восемь вечера, когда на кухне варился фасолевый суп. Трубку сняла кухарка монсеньора. Она услыхала: «Завтра они уйдут». И больше ни слова.

Эта сеньора сказала мне:

— Кто-то очень неприятным голосом передал, что завтра они уйдут. А как уйдут? По-хорошему? Будьте осторожнее, берегите себя.

Мы ей ответили:

— Спасибо большое. Пожалуйста, приглядите за фасолью, пока мы сбегаем к нашим и сообщим эту новость.

Чтобы попасть туда, где находились остальные, мы пользовались дверью, через которую могли ходить только мы, кухарки. Но в целях безопасности мы это делали не часто. Чтобы дежурные открыли эту дверь и впустили нас, надо было постучать два раза. Дело в том, что возле этой двери была щель, через которую можно было наблюдать за улицей. Но мы никогда этого не делали. Это было запрещено, да и небезопасно. Мы всегда проскакивали это место как можно быстрее, но на этот раз решили поглядеть сквозь щель. И увидели, что пеших полицейских стало намного меньше и патрульная машина только одна стоит.

В зале мы застали товарищей сидящими в полной тишине вокруг маленького приемника. Мы отыскали руководителя и сообщили то, о чем нам рассказала кухарка монсеньора. Он нас попросил не строить иллюзий и никому ничего не говорить. А потом добавил, что уже и сам обратил внимание на сокращение охраны и что они включили приемник, чтобы послушать вечерние новости. Вот тогда-то мы и услышали, что завтра в двенадцать часов Красный Крест заберет всех нас из собора.