Горы высокие... - [6]

Сначала я занимался в кружке, которым руководил Леонель. Через три месяца по заданию Леонеля и Эль-Гато я стал самостоятельно проводить работу в кружках среди членов РСФ. В мою задачу входило отобрать наиболее способных представителей студенческой молодежи для Фронта. Через некоторое время я уже контролировал деятельность семи таких кружков. Когда наступал вечер, меня охватывала страшная усталость, в голосе чувствовалась непомерная тяжесть. Конечно, напряжение было огромным. Помню даже, как я наизусть выучил текст книги Марты Харнекер «Основы исторического материализма», который мне столько раз приходилось повторять в кружках. По вечерам мы собирались в университетском клубе, где до самого рассвета готовили афиши, плакаты, печатали брошюры для членов кружка. А поскольку мы боялись расходиться по домам на рассвете, то укладывались спать прямо в здании КУУН на столах для настольного тенниса или на спортивных матах. Численность РСФ стала постепенно расти, крепла и сама организация, а вместе с ней росла и наша сознательность. В самом начале нашей деятельности РСФ насчитывала лишь четыре члена. Укрепление позиций РСФ и Фронта в Леоне являлось основной политической линией, требовавшей активной борьбы, борьбы весьма опасной. Именно поэтому в первые дни существования организации у нее было мало сторонников.

4

В 1970 году, через шесть месяцев после гибели в одной из схваток с гвардейцами команданте Хулио Буитраго, я перешел на нелегальную работу. Буитраго находился на явочной квартире в Манагуа вместе с Дорис Тихерино и Глорией Кампос — своими соратницами по борьбе. Органы безопасности диктатуры выследили их, и гвардейцы устроили беспрецедентную в истории Никарагуа осаду дома, окружив это здание, соседние дома и весь квартал тройным кольцом. Хулио вступил в схватку с гвардейцами. Это был один из самых великих подвигов, совершенных бойцами СФНО. Этот человек был одним из тех, кто способствовал созданию в народе легенды о непобедимости Сандинистского фронта национального освобождения. Основой для этой легенды послужили конкретные исторические события. Первым фактом явилось героическое сопротивление, которое Хулио Буитраго оказал гвардейцам 15 июля 1969 года.

Власти допустили серьезную ошибку, показав эту схватку по телевидению. Мы сидели у телевизора в университетском клубе Леона и видели, как гвардейцы расположились группами по два-три человека в различных местах — за деревьями и машинами, за стенами домов. Стоя на колене или же из положения лежа они обстреливали дом, в котором находился Хулио Буитраго. Эта передача шла без звука, и мы с замиранием сердца следили за тем, как из автоматов вылетали отстрелянные гильзы; мы напрягали зрение и видели, как под пулями разлетались кусочки бетона, цемента, дерева, стекла. Мы видели также ствол автомата, из которого стрелял Хулио. Иногда фигура его мелькала в окне первого этажа, затем появлялась в другом окне этого же этажа, а некоторое время спустя — в проеме балконной двери второго этажа. Потом какое-то время Хулио не появлялся, но и гвардейцы не двигались с места. Заметно было, что они перестали стрелять по зданию: видимо, офицеры устроили короткое совещание. Затем гвардейцы стали приближаться к дому, и тут совершенно неожиданно появился Хулио. Гвардейцы опрометью отбежали от дома, и эта картина доставила нам истинное наслаждение, потому что было понятно, какой животный страх внушали гвардейцам автоматные очереди Хулио. А когда мы видели, как пуля, выпущенная Хулио в какого-нибудь гвардейца, сваливала того на землю, мы, приходя в исступление, кричали: «А, сволочи! Ну что, съели?!» Затем появились танки, и гвардейцы несколько оживились. Один из танков остановился прямо напротив дома, примерно в пятнадцати метрах. Хулио и гвардейцы прекратили перестрелку. Раздался выстрел… Мы похолодели, увидев, как от выстрела разлетелась на куски стена, и каждый шептал про себя: «Может быть, в него не попадут… Может быть, в него не попадут…» Выстрелив, танк двинулся вперед, к дому. Из дома не прозвучало ни единого выстрела, но, когда гвардейцы приблизились к нему, Хулио снова открыл огонь, а гвардейцы в испуге отбежали. Танк снова выстрелил. Наступила тишина, которая длилась довольно долго. Над домом, где скрывался Хулио, появились небольшой самолет и два вертолета. Гвардейцы опять открыли по дому огонь. Танк стрелял, вертолеты обрушили на дом град пуль. За несколько секунд дом превратился в развалины. Земля была усеяна кусками стен, осколками стекла… Но Хулио еще оставался в живых, и это было необъяснимо. Мы видели, как гвардейцы прятались за деревьями, как они падали на землю, настигнутые пулями Хулио, и тут вдруг все, смотревшие передачу, оживились: в проеме чудом сохранившейся двери у центрального входа появился Хулио. Он бежал, отстреливаясь длинными автоматными очередями, пока не упал на землю. Слезы боли и горькой утраты выступили у нас на глазах.

Так погиб один из лидеров Сандинистского фронта национального освобождения.

Разумеется, каждый житель Никарагуа, у которого дома был телевизор, мог видеть это. Позже это увидели даже те, у кого дома не было телевизоров, потому что Сомоса просто проявил глупость, приказав показать эти сцены по телевидению несколько раз, и те, у кого не было телевизоров, приходили к соседям, чтобы посмотреть эту передачу. Люди видели, как дрожали от страха гвардейцы. Видели они и танки. Видели, как кружили в небе над домом самолет и два вертолета. Затем на их глазах упал Хулио… Теперь каждый никарагуанец понял, что за нами — несокрушимая сила.