Горы высокие... - [20]

Постепенно у парней изменяются характеры: они становятся совсем другими, превращаются не просто в жителей гор, а в умных обитателей гор, с повадками и осторожностью животных.

Это до определенной степени закаляло нас, делало стойкими в борьбе с диктатурой. Острее и проницательнее становился взгляд, обострялись обоняние, слух — иными словами, мы становились монолитными, как горы… Тела наши сделались упругими и твердыми, как стволы деревьев, мы научились бесшумно, быстро и ловко передвигаться. Так закалялась в нас сталь, развивалась воля и решимость, и это помогало нам выносить душевные и физические страдания. Твердость и непоколебимость авангарда Сандинистского фронта национального освобождения — это не просто слова. СФНО вел практические действия как в горах, так и в городе. При этом членов СФНО отличала стальная закалка; это были люди твердые, с непоколебимой моралью, с устойчивой психикой. Они были способны поднять народ на борьбу с диктатурой. По христианской вере, это было истинное самоотречение. Что-то магическое происходило в наших душах. Несмотря на твердость и решимость, обретенные в борьбе, в этой суровой жизни мы оставались людьми нежными. В нас постоянно накапливалось чувство любви, которой нам не суждено было поделиться с ребенком, матерью, близкой женщиной. Все эти накопленные и собранные воедино ощущения пробуждали в душе любовь и нежность, и это заставляло нас испытывать душевные переживания, плакать от боли в сердце из-за вопиющей несправедливости, царившей в стране.

Мы были твердыми, закаленными людьми, с нежной, ранимой душой. Генри Руис, проходя как-то мимо ранчо и увидев спящего без одеяла ребенка, отдал ему свое покрывало, столь нужное ему самому в горах. Он, разумеется, понимал, что это не решит проблемы, но не мог поступить иначе.

Там, в горах, крепли наши дружеские связи; порой мы довольно резко разговаривали между собой, но в глубине души очень любили друг друга, испытывая огромную нежность и привязанность, которая вообще свойственна мужчинам. Крепкими были узы дружбы, связывавшие нас. Помню, во время нелегкого перехода один наш товарищ нашел гнездо с птичкой и шесть дней нес ее, потому что внизу, в горах, находился его друг, который сказал как-то, что его мать очень любит птичек, вот для него наш товарищ и нес эту птичку шесть дней. Подумать только — идти шесть дней, держа в руках нежное тельце птички, продираясь через лианы, переплывая реки, переходя их вброд, переступая с камня на камень, зная, что каждую минуту могут появиться гвардейские патрули. Да, везде нас подстерегала смерть, а тут еще эта птичка; но мы не могли расстаться с ней, потому что наш товарищ хотел передать ее матери своего друга. Когда мы пришли, друг нашего товарища осторожно взял птичку, долго рассматривал ее, потом обнял товарища, но в глазах его не было слез: либо он раньше выплакал их, либо старался сдерживаться. Мы не испытывали никакого чувства эгоизма, как будто горы, трясина и дождь смыли кучу грязи, которой покрыло нас буржуазное общество, смыли с нас тысячи предрассудков. В горах мы научились быть скромными, ведь один человек сам по себе ни черта не стоит в горах. Ты проникаешься еще большим уважением к простому человеку, в тебе обнажаются все самые прекрасные твои черты и отмирают недостатки. Правильно говорят, что в рядах бойцов СФНО рождается новый человек, окруженный свежестью гор, и даже кажется невероятным, что рождается такой искренний, без малейшей тени эгоизма человек, нежный, способный к самопожертвованию, отдающий себя другим без остатка, испытывающий страдания, когда страдают другие, смеющийся, когда смеются другие. Он бережно относится к своим товарищам, культивирует это чувство и развивает в своей душе.

К развитию этих качеств непосредственное отношение имеет военная подготовка. Именно здесь боец получает первые знания и опыт, здесь формируются сила его характера и другие важные человеческие качества.

11

Военную подготовку в нашем отряде проводили Рене Техада, Давид Бланко, а также Карлос Агеро. Разумеется, руководил военной подготовкой сам Тельо. Это была тщательная и строгая подготовка. Тельо не прощал нам даже малейшей ошибки. Его зычный голос всегда держал нас в постоянном напряжении; конечно, при этом Тельо довольно терпеливо указывал нам на допущенные ошибки и объяснял, как нужно их избегать; свои наставления он всегда сопровождал язвительными замечаниями. Ты ползешь, а он кричит тебе: «Приятель, не задирай так ягодицы, а то тебе могут всадить пулю в самое неподходящее место, ползи осторожно!», «Так нельзя привязывать палатку, потому что потом вы ее не развяжете, а надо делать так, чтобы вы успели развязать ее, если вдруг спешно придется покинуть лагерь!», «Оберните полиэтиленом вон те ремни, что свешиваются с гамака, если не хотите лежать в воде, когда пойдет дождь!»

Тренировал нас Тельо каждого в отдельности: учил разводить костер, подробно рассказывая, как это делается, объяснял, как надо организовывать питание для партизан, как незаметно и быстро передвигаться. Команды он подавал отчетливо, зычным голосом. «Ложись!..» — звучала команда, и Тельо выпускал над нашими головами очередь из автомата. Затем следовала еще одна автоматная очередь, и начиналось переползание. Ползти приходилось прямо под огнем, и, чтобы не попасть под пулю, надо было плотно прижиматься к земле.