Горы и оружие - [97]

— И вот так поставлен крест на великой парижской революции, — сказал Эндрью.

Они пошли обратно на Левый берег, а за спиной голлисты выкрикивали: «Liberte, liberte, liberte!» И на этом расставался Мак-Грегор с Францией, и ему стало грустно, когда высокие, пегие от кислоты деревянные ворота захлопнулись, отгородив собой Париж.

Он очень удивился, увидев в кабинете тетю Джосс, занятую разговором с Кэти и Мозелем. Точно пришло наконец время обрести телесность этому застенному тоненькому голосу. Будто и не заметив Мак-Грегора, тетя Джосс поцеловала Эндрью в щеку, затем в губы, и Ги Мозель воскликнул со смехом:

— А отца так и не поцелуете?

— Я его не понимаю, — гордо выпрямилась тетя Джосс. — Он меня пугает...

— Мак-Грегор пугает? Боже правый!

— Эндрью, принеси мои сабо, — сказала тетя Джосс. — Я выйду прогуляюсь.

Выходя из дому, тетя Джосс обувала бретонские сабо и обильно умащала лицо и ноги лосьоном от комаров и от свежего воздуха, так что сабо были сплошь в пятнах лосьона. Тетя Джосс направилась к дверям, и Мак-Грегор, которого она так и не подарила ни словом, ни взглядом, встал почтительно вместе с Мозелем; слышно было, как в холле она говорит Эндрью:

— Проводи, голубчик, — не дай бог, оступлюсь еще.

— Для тети Джосс это прямо предел тактичности, — небрежно заметила Кэти, ни к кому в особенности не обращаясь; но у Мак-Грегора осталось чувство, что до него они втроем плели здесь какой-то семейный заговор.

— Мы почти весь день оформляли покупку виллы, — любезно сообщил Мозель, и Мак-Грегору ничего не осталось, как настроиться тоже на любезный тон (ну, что поделаешь с Мозелем). — Мы, собственно, разыскивали вас. По французским законам для оформления требуется муж.

— Я ходил с Эндрью на Правый берег поглядеть на демонстрацию голлистов, — сказал Мак-Грегор.

— Голлистские демонстрации — недурной образчик малограмотности, — заметил Ги. — Мы заглянули в «Купол» подкрепиться, — продолжал он, — и видели там вас с Эндрью. Но к тому времени нужда в вас уже отпала, а вдвоем вы составляли такой милый тет-а-тет, что мы решили не нарушать его.

Мак-Грегора подмывало дать отпор этому странному, неуловимому какому-то захвату его семейных прав и обязанностей, но он понимал, что сейчас не время.

— Ах, да скажите ему, Ги, — нетерпеливо проговорила Кэти.

Мак-Грегор похолодел от предчувствия. Кэти от него уходит, и Мозель сообщит сейчас об этом с обычным своим деловитым шармом и здравым смыслом — в порядке, так сказать, простого честного обмена информацией между двумя порядочными людьми.

— Я слышал, вы завтра едете в Тегеран, — с улыбочкой начал Мозель, словно решив попутно внести и сюда ясность.

— Да.

— Так ли уж необходима поездка? Так ли важна?

— Надо там привести кое-что в порядок, — сказал Мак-Грегор.

— Вы совершаете ошибку, — сказал Мозель. — Поверьте мне...

— Но почему же?

— Потому что воспрепятствовать ильхану в получении оружия вы не сможете, а лишь ухудшите свои отношения со всеми.

— Ну нет, не со всеми.

— Даже курды вас не поблагодарят при данной ситуации. Вы не можете не знать, что иранцы не потерпят ваших действий там. И американцы не потерпят, и англичане, и французы, не говоря уже о турках. Чего же вы добьетесь своей поездкой?

— Не знаю, — сказал Мак-Грегор. — Знаю лишь, что нельзя позволить такого беспардонного постороннего вмешательства.

— Но вам угрожает опасность, — продолжал Мозель не слушая. — Вы должны задуматься над тем, чем грозит вам сейчас возвращение туда.

— Опасность мне и раньше угрожала, — сказал Мак-Грегор. — Не над чем особенно задумываться.

— Это глупость и ложь! — рассерженно сказала Кэти, обращаясь уже прямо к Мак-Грегору.

Мак-Грегор все пристальней глядел на Кэти: неужели она сама попросила Мозеля прийти отговорить его от поездки? Невероятно — однако факт! И факт неожиданно радостный.

— Благодарю за беспокойство обо мне, — сказал он Мозелю. — Но вы, видимо, не понимаете, чем чревато для курдов такое вмешательство.

— Допустим, что не понимаю. Но тревогу Кэти я понимаю. И прошу вас подумать прежде хорошенько. — (Это снова прозвучало так, словно он, Мак-Грегор, не муж, а всего лишь друг дома.) — Ваша фантастическая затея лишена всякого шанса на успех.

— Какая затея?

— По словам Кэти, вы намерены устроить засаду, подстеречь грузовики где-то на иранской границе.

— Как у тебя язык повернулся, Кэти? От кого ты это слышала? — вскинулся пораженный Мак-Грегор.

— От тебя, — ответила Кэти. — Ты мне сказал вполне достаточно. Об остальном сама догадалась.

— И ты должна была выболтать?

Неожиданная радость, которую доставила ему Кэти минуту назад, испарилась. Слишком далеко зашло ее слепое доверие к Мозелю.

— Успокойтесь, — произнес примирительно Мозель. — Я умею хранить то, что доверяет мне Кэти. Но ведь это правда, Мак-Грегор?

Мак-Грегор мрачно молчал.

— Учтите, — мягко продолжал Мозель, — американцы держат на базе Бустан в Турции два десятка вертолетов, совершающих облеты всех горных дорог. Американцы не информировали иранцев о том, что происходит с этим оружием, но турки-то знают. И турки будут бдительно следить. У вас ни малейшего шанса, Мак-Грегор. Неужели вы не видите, что дело это теперь гиблое?