Горсть риса - [23]

О высоком художественном вкусе и большом профессиональном уровне жителей Филиппинских островов свидетельствуют украшения. Уже в глубокую старину, в середине железного века, они умели изготовлять стекло двух цветов: зеленое — с примесью железа и синее — меди. Филиппинцы — прекрасные ювелиры, а их украшения и утварь из перламутра отличаются особым изяществом. В Маниле трудно найти магазин, в котором не предлагали бы товары из перламутра. Коробки для украшений и шахматные доски, подсвечники, заколки и дорогая мебель — вот сфера его применения. Вынесенные морской волной из водных глубин или поднятые на берег ныряльщиками блестящие белые ракушки в руках художника превращаются в сказки тысячи и одной ночи. Особенно большое впечатление оставляют люстры. Отражая и преломляя лучи солнца, перламутровые чешуйки превращаются в тысячи маленьких солнц, излучающих спокойный, приятный свет.

Наиболее знаменит на Филиппинах Эрнандо Окампо. Он — представитель модернистского искусства, знамя молодежи, ищущей новых путей. Картину этого художника «Генезис» увеличили в сто раз и превратили в занавес для сцены Культурного центра. Окампо утверждает, что долг художника создать такую картину, глядя на которую, каждый видит то, что он сам хочет.

Художники Манилы подарили мне старинную глиняную птицу, которая похожа и на паву, и на петуха, и на чайку. Она сидит на рыбке и в клюве держит рыбку поменьше. Это легендарный «Сари-манок». Он известен и популярен по всей стране, но особое почтение ему выказывает проживающее на острове Минданао племя маранао мусульманского вероисповедания. На Филиппинах нет такого праздника, на котором не присутствовал бы «Сари-манок». Он трепещет на шелке транспарантов, сидит на древках знамен, смотрит на людей с крыш домов. Птица эта изображается по-разному, но в то же время сохраняет традиционный облик.

…Давно, очень давно на острове Минданао жил раджа Иидарапатра. Он влюбился в красавицу богиню, которая каждую ночь на пятницу прилетала с Луны на Землю искупаться в родниковой воде. Но богиня поставила условие: она выйдет за него замуж только тогда, когда раджа прилетит на Луну. У Индарапатры была чудесная золотая птица, которая, узнав о страшном горе хозяина, решила помочь ему, подняла раджу ввысь и на глазах удивленной толпы исчезла в голубом небе. Чтобы не забыть облика чудесной доброй птицы, люди решили сделать такую же из глины, дерева и камня. Когда они закончили работу, оказалось, что птица напоминает петуха. Еще и теперь мастера пытаются сделать птицу более похожей на ту, которая «унесла Инда-рапатру на Луну к любимой», но ни одному это не удается. Хотя их творения и не совсем совершенны, все же они несут людям счастье и радость, зовут к поиску. Такова природа и цель настоящего искусства! Желание изваять золотую птицу — не что иное, как врожденное стремление мастера создавать ценности искусства, совершенствованию которых нет границ.

Глядя на декоративные узоры, статуэтки из дерева, глиняные фигурки, картины, я не сомневался в том, что необходимость искать и создавать прекрасное глубоко живет в сердце каждого филиппинца. Легендарный «Сари-манок», расправив крылья, зовет их в мир еще не изведанной красоты.

ВЕК СВЕЧИ

Что есть величье? Что оно такое?

Как до него дотронуться рукою?

И в чем оно? В пучине океана?

Или в небесной выси осиянной?

П. Перальта-Пинеда.

«Величие»

(пер. Г. Плисецкого)

Первым человеком, которого я узнал, выйдя из автобуса, доставившего нас с аэродрома Манилы в гостиницу «Филиппинская деревушка», был Вильям Сароян, хотя раньше мне никогда не доводилось встречаться с этим известным американским писателем. Он живет в калифорнийском городе Фресно, где я бывал не раз, но дороги писателя и его почитателей чаще всего перекрещиваются только тогда, когда читаешь его книги.

Впрочем, Вильяма Сарояна узнал бы каждый, кто хоть раз видел его фотографию. Невысокий, подвижный, аккуратно одетый, он, может, и не выделялся бы среди других, если б не знаменитые усы и быстрые, как огонь, глаза, взгляда которых не могут скрыть даже густые, чуть тронутые сединой брови.

Вильям Сароян стоял у двери «Филиппинской деревушки» и, засунув руки в карманы брюк, наблюдал, как служащие гостиницы сноровисто обслуживают прибывающих гостей. Вдруг он взглянул на автобус, из которого мы выходили, и крикнул:

— Мистер Софронов, приветствую вас и всех ваших коллег, советских писателей!

Спустя каких-нибудь полчаса мы уже сидели с Вильямом Сарояном в баре гостиницы в удобных, глубоких креслах у низкого столика, уставленного чашками с кофе.

Сароян был приглашен в качестве гостя на наш симпозиум.

— В Манилу я прибыл почти путем Магеллана, — рассказывал Сароян. — Только летел на самолете. Магеллан, огибая земной шар, искал другой путь в Индию. Нам, писателям, ничуть не легче, чем морякам, в поисках пути к сердцу читателя, особенно молодого. Какой вырастет наша молодежь — таким станет будущее человечества. Радуюсь, что на симпозиуме будут обсуждены эти проблемы.

Иногда писатель путешествует дальше, чем его книги. Лучше, когда бывает наоборот. Книги Вильяма Сарояна перешагнули границы многих государств. Одна из них, «Шестьдесят миль в час», издана в Вильнюсе. Его творчество завоевывает признание читателей на значительно большей скорости.