Городские легенды - [12]

Наконец, домовой вытер губы и сказал:

— Знаешь, Линочка, в мире полно всяких разных духов. И все они для чего-то нужны. А тот дух, ну тот, который в балахоне, он вроде как смерть. Вернее, не смерть. Не совсем… — Яшка задумался, зачмокал губами. — Он появляется там, где кто-то может умереть.

— Что значит, может?

— Может, умрет, а может, и нет.

— Как так? — не понимала я.

— Ты ж его чаще всего на перекрестках видишь, да? — Я кивнула. — Значит, кто-то из людей может там погибнуть. Вероятность есть такая. Машина собьет, например. Но если этот кто-то случайно задержится, отвлечется, ну мало ли! Если он опоздает, и машина проедет мимо — значит, он не умрет. Понимаешь?

Я задумалась.

Кажется, поняла…

— То есть духа можно обойти? И не умереть?

— Можно, Линочка, всегда можно.

— Всегда-всегда? — не поверила я.

— Просто люди его боятся, а он тогда власть над человеком получает. И все, конец! — Домовой красочно взмахнул руками.

— Значит, и бабушка… Яша, и бабушка его испугалась?

— Нет, Линочка, просто она уже старенькая была, устала. От жизни тоже иногда устают.

Позже я много думала о том, что сказал мне Яшка. О бабушке Василине, о жизни, о смерти. Вообще о многом. Все это было так странно! Необычно. И, честно говоря, пугающе.

Я решила узнать, правду ли мне сказал мне Яшка или нет? Можно ли обойти духа?

Искала его долго. Каждый день после школы я отправлялась бродить по улицам, всматривалась — не мелькнет ли где черный балахон? Наконец, я его нашла.

Он стоял посреди сложного перекрестка. Мимо него мчались машины, шли люди, а он просто стоял и смотрел куда-то вдаль, выжидал.

Я встала тоже. Стала всматриваться в ту же сторону, что и он.

Мы то и дело косились друг на друга.

Зачем ты здесь?

За тем же, что и ты.

Мы ждали. То ли вечность, то ли мгновенье. Я ужасно боялась, что не замечу того, кого так ждет дух. Но я заметила.

Это была девушка. Совсем молоденькая, чуть старше меня. В коротеньком белом платье, с волнистыми черными волосами. Она шла по тротуару, ела мороженое.

Увидев ее, дух покачнулся, а я тут же кинулась к ней:

— Скажите!.. а как… — Что ей сказать?! Не про духа же говорить! Не про смерть! И я выпалила первый же адрес, который только пришел мне в голову.

Девушка задумалась.

— Это там, — наконец, махнула она рукой. — Дойди до угла и направо. Спросишь, если что.

— Спасибо!

Я обернулась — духа на перекрестке уже не было.

С тех пор он всегда на меня косился. Каждый раз. И каждый раз, когда я замечала его, то начинала глазами выискивать его жертву. Иногда мне удавалось, иногда нет. Дух злился, но мне было все равно.

Смерти нет. Есть только страх.

Когда я стала уже совсем взрослой, то так получилось, что я забеременела.

Дома к этой новости отнеслись по-разному. Мать округлила глаза, отец прошамкал что-то невнятное. Обрадовался только Яшка.

— Младенец это хорошо! Я его нянькать буду. У меня вот вещички твои кой-какие сохранились. Показать?

— Покажи, — согласилась я, вытирая слезы после долгого неприятного разговора с родителями.

Беременность переносила тяжело. Сильно отекали ноги. Порой так, что было даже больно ходить. И на тридцать шестой неделе меня из консультации на «скорой» увезли в больницу.

Врач сперва долго ощупывал мой опухший живот и не менее опухшие ноги, затем спрятался за бумажками — анализ мочи, крови, данные УЗИ.

— Скажите, — наконец пролепетал он, — Вы ведь болели ангиной или там гриппом?

Конечно, все в свое время болели гриппом или ангиной.

— На ногах переносили? — продолжил врач.

Еще и плохо залечивала. Времени нет: то учеба, то работа.

— Видите ли, — мямлит врач, и я начинаю озираться. Мне неприятно, что он так тянет — сказал бы уж сразу, чего тянуть? Да и потом… мне, откровенно говоря, плохо, прилечь бы. И вдруг я замечаю в углу знакомую высокую фигуру.

— Видите ли, — продолжает тянуть врач, — возможно инфекция опустилась в почки…

Причем тут почки? Я смотрю на фигуру в балахоне. Фигура смотрит на меня, покачивает головой.

— Образовались спайки. И… отечность… В общем… — Врач умолкает — понимает, что я его не слушаю.

— У меня есть время? — спрашиваю я, а сама не свожу глаз с фигуры в углу.

— Ну… — опять мнется врач.

— Время, доктор, — уже твердо говорю я. — Сколько у меня времени? Мне нужно… — я умолкаю, стараясь подобрать нужное слово. Но врачу достаточно и этого моего столь странного молчания. А мне будет достаточно одной ночи.

— Хорошо, я завтра зайду к Вам. — И он уходит. А фигура в углу остается. Смотрит на меня.

Смерти нет. Есть только страх.

В палате я одна. Это хорошо.

Медсестра боязливо косится на меня, а я кошусь на фигуру в углу.

— Вы будете в порядке? — спрашивает она. На самом деле ей это не интересно, ей хочется пойти посмотреть телевизор.

— Да, — отвечаю я. Стараюсь говорить спокойно, уверенно. Нельзя дать страху завладеть мной.

Некоторое время мы просто смотрим друг на друга.

— Смерти нет, — наконец говорю я.

Говорить трудно. Слюна закончилась, и язык едва шевелится. Но все-таки повторяю:

— Смерти нет.

— Есть, — отвечает мне высокая фигура в балахоне. Он все еще стоит в углу. — Вспомни, свою бабушку.

— Она была стара и просто устала.

— Но она умерла.