Городские легенды - [71]

Барабан подошёл к нему и опустил руку на большое костлявое плечо, а затем сказал:

– У нас есть для тебя предложение.

* * *

Здоровяк легко согласился проследовать за нами. Барабан заинтересовал его своим предложением, которое даже не озвучил, лишь сказал, что оно есть, чёртов психолог. Так у нас появился свой собственный философ-секьюрити. Прозвище гиганту подобрали соответствующее – Дубина. Дубине прозвище не нравилось, он считал, что оно оскорбляет его как личность, но Барабан уверил его, что это временно, пока его не переведут в разряд профессоров. Опознавательных знаков охраннику не требовалось – потерять в толпе такого гиганта было непросто.

Дубина быстро вник в суть нашей затеи и с каким-то жарким энтузиазмом включился в дело. Лупить других скелетов ему было не интересно, но и не сложно. К тому же он мечтал однажды раскроить кому-нибудь череп – исключительно ради науки. Зато тема нашего инструментального ансамбля увлекла его полностью. Музыкального слуха у Дубины не было, равно как и у нас, но он понимал такт и умел отсчитывать ритм.

Он следил за нашим темпом, указывал, когда должна вступать гитара, вместе мы научились отделять припевы от куплетов и засекать примерную длительность одной песни. Правда, слов пока у песен не было. В перерывах Дубина мастерил инструменты и рассуждал о теории света, который существовал в этом мире без солнца.

– Нам нужен вокалист, – заявил Барабан, когда мы репетировали очередную песню.

– И где мы его возьмём?

– На кладбище, где же ещё? – посмотрел он на нас с Дубиной так, словно это было так же логично, как и то, что мы все упали с неба.

Спорить никто из нас не стал, к тому же я понятия не имел, что здесь есть кладбище, меня распирало любопытство.

Кладбище располагалось на окраине города и было обнесено высоким кованым забором. Многие могилы были разрыты. У нас на глазах скелеты выбирались наружу, вытряхивали из черепа землю, громко причитая, что всё бессмысленно. Стоило одному скелету выбраться наружу, как другой тут же занимал его место и принимался себя хоронить заживо.

Кладбище было огромным – размером с целый квартал, вместо надгробий здесь использовали всё подряд. Кто-то поставил на своей могиле пожарный гидрант, остальные притаскивали из города разломанную мебель или части автомобилей – всё это напоминало небольшую свалку. А ещё здесь стоял какой-то странный вой, который доносился из-под земли.

– Что они делают? – спросил я у Барабана, который разгуливал между могилами, словно бродил по овощному рынку, выбирая самую лучшую картошку.

– Пытаются отойти в мир иной. Думают, что так смогут покинуть это место. Я как-то лежал здесь.

– Я тоже! – радостно поддержал его Дубина. Вон моя могила, – показал он пальцем в сторону небольшого холмика, из которого торчала целая телефонная будка. – Там сейчас трое лежат, если я не ошибаюсь.

– И почему мы должны искать именно здесь?

– Тихо ты, я не могу разобрать, – цыкнул на меня Барабан, а затем подошёл к одной из могил и прижался к земле тем местом, где у обычных людей находится ухо.

Из могилы доносился меланхоличный стон, напоминающий вой ветра в водосточных трубах.

– Что за звуки? – шёпотом спросил я у Дубины.

– Да ничего особенного. Знаешь, когда долго лежишь под землёй без движения, становится невыносимо скучно. Начинаешь либо разговаривать сам с собой, либо просто ноешь, кто-то, вот, поёт.

Я прислушался. И правда, среди воя, неразборчивой приглушённой болтовни доносились также звуки каких-то незатейливых мелодий.

Мы ходили от могилы к могиле, прислушиваясь и припадая к земле, чтобы отобрать нужного нам певца.

– Кажется, нашёл, – наконец сказал Барабан и запустил пальцы в почву. Могила выглядела достаточно старой, земля была утрамбована ногами, неоднократно наступавшими на неё, а само надгробие, которое здесь было выполнено из почтового ящика, покосилось и стояло под острым углом.

– Вам приглашение нужно? – посмотрел Барабан в нашу сторону. Мы тут же сорвались с места и принялись выкапывать нашего будущего певца из мира временно усопших.

Чем глубже копали, тем громче слышалось пение. Которое, кстати, действительно было довольно неплохим. Должно быть, со стороны мы были похожи на пиратов, которые откапывают клад. Мне не хотелось думать о том, что мы занимаемся эксгумацией на кладбище живых скелетов.

Наконец показалась черепушка.

– Вы что, совсем офонарели?! – заорал на нас хозяин ямы. – Ройте свои могилы!

Как ни странно, пение не прекратилось – кажется, голос был ещё глубже.

– А ну, выметайся! – скомандовал Барабан.

– И не подумаю! – протестовал «покойник».

– Дубина, воскреси-ка его. – Барабан отошёл в сторону, и над скелетом склонился здоровяк-философ.

– Вы не посмеете! – заверещал скелет.

Дубина вырвал его точно морковь из грядки. Отряхнув от земли, он бросил скелет в сторону, и мы продолжили рыть. Наконец голос вырвался наружу. Такой чистый и прекрасный… Мы даже сделали перерыв, прежде чем откопать этого певуна полностью.

– Я в раю? – спросил нас тонким голоском скелет, когда мы очистили его от земли и поставили на ноги.

– Всё зависит от восприятия. Если вы смогли постичь суть мироздания, смириться с отсутствием смысла, приблизиться к некоему абсолюту, который характеризуется… – начал было Дубина, но Барабан его перебил: