Городская магия - [25]

— …А потом появилась Марина. — Давлетьяров по-прежнему стоял ко мне спиной. — Такого потенциала я давно не встречал…

Она была действительно сильна и невероятно честолюбива. Она непременно дала бы согласие на участие в эксперименте, прельстившись лодыгинскими обещаниями мировой известности и открывающимися великолепными перспективами. Было принято решение начать подготовку к эксперименту — он должен был состояться через год, чтобы Марина успела выучить то, что было ей необходимо для работы. К несчастью, Марина была не только честолюбива и горда до крайности, а к тому же ещё и очень ранима.

— …Я вынудил её уйти, — произнес Игорь Георгиевич. — Я прилюдно унижал её, говорил ей такие вещи, что она не могла не возненавидеть меня.

Марина ушла, хлопнув дверью и пообещав за километр обходить любого мага, буде он ей встретится. Она сдержала обещание, несмотря на все уговоры Лодыгина. Марина не вернулась в наш университет, поступила было в медицинский, но вскоре вышла замуж и осела дома.

Несомненно, Лодыгину были совершенно ясны причины ухода Марины. Отношения между ним и Давлетьяровым обострились до предела, но ни тот, ни другой не имели путей к отступлению. Для Лодыгина отстранение Давлетьярова от должности было недопустимо — это вызвало бы осуждение всего коллектива и могло изрядно навредить проекту. Сам же Давлетьяров уходить не собирался — у него была теперь цель: не позволить Лодыгину искалечить кого-то ещё.

— …В прошлом году на наш факультет приняли тебя, — сообщил Игорь Георгиевич. — Ты до такой степени была похожа на Марину, что мне сразу стало ясно — Лодыгин возьмет тебя на заметку…

Мне сравнение с Мариной вовсе не льстило, но я промолчала.

— Лодыгин действительно обратил на тебя внимание после первых же занятий Ларисы Романовны, — сказал Давлетьяров.

— Она-то причем? — не поняла я.

— Она сразу обратила внимание на то, что у тебя превалирует не созидательный потенциал, как у большинства женщин-магов, а разрушительный, — пояснил Игорь Георгиевич.

Я припомнила первые уроки по дематериализации и невольно вздохнула.

— По-моему, Лариса Романовна очень хорошо к вам относилась, — сказала я. Меня вдруг осенило: — Это ведь с ней вы тогда ночью разговаривали?

Давлетьяров кивнул.

— Лариса Романовна действительно считала себя ответственной за меня, — произнес он. — Я когда-то учился у неё. Но работа для неё всегда стояла на первом месте. Я уверял её, что ты не годишься, но напрасно. Она фанатично предана проекту Лодыгина.

— Что хоть это за проект? — спросила я.

— Трудно объяснить… — Игорь Георгиевич побарабанил пальцами по стеклу. Звук получился на редкость противный. — Сейчас существует возможность создать разделенное пространство, искривить его. Лодыгинская группа работает над установкой, которая позволит создать выделенное пространство.

— То есть фактически это будет другое измерение? — Я успела уже нахвататься по верхам сведений о работе с пространством.

— Примерно так. И я был убежден, что ты согласишься участвовать в этом.

Я припомнила странные «вероятности» в записях Давлетьярова. Может быть, это были вероятности нашего согласия на работу у Лодыгина? Скорее всего…

— Тебя оказалось не так легко выжить, как Марину, — сказал Игорь Георгиевич. — Ты злилась и от этого становилась ещё упрямее…

Лодыгин, видимо, следил за Давлетьяровым, потому что его попытки заставить меня уйти не прошли незамеченными. Конфронтация перешла в открытые столкновения. Свидетельницей такой стычки как-то оказалась и я. Несмотря ни на что, Давлетьяров всё же оставался сильнее Лодыгина, другое дело, что превосходство давалось ему слишком дорогой ценой. Тем не менее, на прямые столкновения Лодыгин до поры до времени больше не шел.

Пора и время наступили вскоре после того, как я устроила заварушку на полигоне. Лодыгин убедился в моей ценности и сделал Давлетьярову прозрачный намек на то, что не стоит больше пытаться избавиться от меня. Нетрудно догадаться, как именно ответил Давлетьяров! Наученный горьким опытом с Мариной, Лодыгин отправил ко мне Ларису Романовну, зная, что она пользуется большим уважением, и убедился, что покидать стены университета я вовсе не намерена. Об этом он и сообщил Давлетьярову. Именно после этого скандала я и повстречала Игоря Георгиевича в коридоре.

Игорь Георгиевич не стал вдаваться в подробности, но и так было ясно, что очередного выяснения отношений Лодыгин не пережил. Возможно, напряжение короткой стычки оказалось чрезмерным для давно не практикующего мага, может быть, сыграло свою роль пристрастие к горячительным напиткам, но результат от этого не меняется — Лодыгин отправился в лучший мир.

После этого начинается сущий готический роман. Давлетьяров, идя на немалый риск, принимает облик Лодыгина с намерением с треском провалить очередной эксперимент либо просто свернуть его "за недостаточностью финансирования". Под именем Давлетьярова хоронят замаскированного Лодыгина. Давлетьяров почти не опасается разоблачения — магов, способных распознать подмену, практически нет. Да к тому же никто не ожидает обмана — смерть Давлетьярова, с его подорванным несчастным случаем здоровьем, никого не удивляет.