Городомля: Немецкие исследователи ракет в России - [56]

Особенно я вспоминаю Вальтера Пауера, бывшего профессора теплотехники в Технической высшей школе в Дрездене. У него, старейшего из нас, не было руководящей должности в рабочем коллективе. Но немцы почитали его как мудрого патриарха. Вероятно, это было его гражданское мужество — обычно довольно чахлая добродетель в человеческом обществе — и оно делало его непререкаемой очень уважаемой личностью. Во многих разговорах с властными структурами, когда все остальные уже втянули голову в плечи или втайне сжимали кулаки в карманах, он бесстрашно высказывался, приводил веские аргументы в таком виде, которые заставляли противоположную сторону задуматься о своей первоначальной точке зрения. Если он в другой раз поддерживал непопулярные мероприятия русского руководства острова, он всем говорил об этом, и мы, немцы, подчинялись.

И наконец, было много способов досуга для мирной совместной жизни островного сообщества. Любители собак и кошек купили молодняк у русских крестьян в Осташкове. В деревне Городомли разгуливало столько же собак и кошек, сколько было в каждой сравнимой с Городомлей немецкой деревне. Но было и нечто особенное, что осталось для меня необъяснимым. Собаки лаяли только, если мимо проходили русские, при этом они могли вести себя совершенно неистово. И никогда они не облаивали проходящих мимо немцев. Русский директор был по-настоящему взбешен этим обстоятельством, он подозревал, что немцы специально так приучили собак. Но этого не было.

Удивительным казалось мне, что мой сын, в возрасте двух-трех лет тут же начинал плакать, если он слышал русскую речь. Однажды мы сидели в ресторане. Официантка, дружески улыбаясь, принесла маленькому стакан лимонада. Он даже разрешил себя погладить. Но когда она начала нежно говорить по-русски, тут же раздался разрывающий сердце плач.

Ресторан находился рядом с магазином — нашей универсальной лавкой. Профессор Шютц как хороший семьянин заходил после службы в магазин, чтобы посмотреть, нет ли чего новенького. Я в этом отношении был довольно флегматичен, хотя временами заходил туда, чтобы купить подарки ко дню рождения детей. Русская продавщица предложила мне детскую трубу и маленький барабан. Мне было ясно, что такие шумные игрушки я не смог бы выдержать. Тогда она меня успокоила. «Ах», — сказала она, — «это не страшно, на следующее утро они уже будут сломаны». Однако когда был привоз товаров, медлить было нельзя. На днях, в зимнее время, в дверь постучали соседи, которых тоже по тревоге подняли их друзья сообщением: в магазин привезли сахар! Быстро одеваешься, все приготовленные наволочки послужат мешками. С санками бежим в магазин, занимаем очередь в длинной шеренге ожидающих. Если пропустишь покупку сахара на год, придется постоянно занимать у соседей небольшие порции. Ограниченная совместная жизнь создает особые проблемы и среди животных. Уже в первую весну мы увидели стаи больших светло-серых птиц, которые прилетели на остров. Они обосновались только на некоторых больших деревьях в окрестности деревни. Это были вороны, они строили свои гнезда плотно друг к другу. В перерыве между постройкой слышалось неприятное беспрерывное карканье и скрипенье. Присмотревшись, можно было увидеть, что эти звуки вызывались дракой соседствующих гнезд. Один мальчик подобрал вывалившегося из гнезда еще не умеющего летать вороненка и ухаживал за ним, что было совсем нелегко. Молодой обжора без конца требовал лягушек, которых мальчик должен был ловить в камышах, на краю озера.

В другое лето мы услышали, что гуляющие в лесу будто бы видели большого лося. Слух, который сначала расценили как вариант охотничьих небылиц. Однако все больше жителей острова подтверждали увиденное. Вероятно, лось переплыл большое озеро и проник через случайно открытые ворота в заборе, которым был обнесен остров. И он остался, как и мы, пленником на острове. Однажды вечером в дверь постучали друзья. Они сказали, что лось лежит на соседнем лугу, жуя жвачку. Мы пошли туда, причем я захватил свой блокнот для эскизов. Действительно, на описанном месте в траве мирно лежал большой зверь. Это была лосиха, без рогов. В ранние зимние дни, когда ко времени начала уроков в школе еще было темно, наша дочка вся взбудораженная вернулась с половины пути в школу: «Я не могу идти в школу, лось стоит на дорожке». Однако, когда мама пошла ее провожать, лось уже удалился.

Некоторые домашние животные должны были сидеть взаперти. Один немецкий инженер завел козу и построил для нее загон. Против воров он хотел повесить висячий замок. В магазине он не смог его купить. После многочисленных поисков и вопросов он обратился к директору острова. Тот не мог ему помочь в приобретении замка. Однако посоветовал опечатать дверь загона. Сургуч купить можно. Все смеялись, однако совет был серьезным. Ни один из русских не осмелится тронуть печать. За это может последовать лишение свободы.

В это время у Конрада заболел зуб. В поликлинике врач сказал: «вообще-то зуб я должен запломбировать, но это невозможно. Посмотрите, сломался электромотор у бормашины». Действительно, мотор не реагировал на включение. Конрад, который во второй половине дня был единственным пациентом, разобрал выключатель. Контакты были в порядке, значит, причина была в моторе. «Можно я разберу мотор и починю?» — спросил пациент. «Ну, конечно», — ответил врач, — «возьмите мотор с собой и почините». Конрад должен был заменить обмотку, проволоку для которой он взял у электриков в институте. Продолжающаяся зубная боль стимулировала быстрое выполнение работы. Наконец, Конрад упаковал отремонтированный мотор в свой портфель, пришел в клинику и встроил его. Зубной врач опробовал мотор, был очень доволен своим дельным пациентом и дружески усадил его в кресло.