Тогда я сказал самому себе: «Хватит лечить ребят! Буду детским писателем!» И снял свой белый халат.
Но тут меня ждали неудачи.
Каждое утро я брал в руки карандаш — и все без толку… Писал и тут же рвал листки, ни одна страница мне не удавалась…
С утра до вечера я или грыз карандаши, или, как, например, сегодня, прогуливался по ближайшим улицам в надежде собраться с мыслями. Мне было скучно без ребят — моих пациентов. Ведь так давно не удавалось запросто поболтать ни с одним мальчиком, ни с одной девочкой.
Вот почему сегодняшняя встреча с этими загадочными юными изыскателями сильно заинтересовала меня.
Я шагнул через лужу, и только было собрался спросить: «А что вы тут делаете?» — как услышал за спиной резкий мужской голос:
— Тонечка! Сюда!
Я оглянулся и увидел невысокого, очень худого молодого человека лет двадцати пяти, в шляпе, в коричневом пальто. Лицо его было смуглое, как у индуса, темные волосы слегка курчавились; такие же темные, большие и блестящие выразительные глаза смотрели живо и пристально.
Девочка в шароварах доверчиво подошла к нему,
— Тонечка, почему ты не с другими девочками? — строго спросил ее молодой человек.
— Владимир Викторович, с мальчишками куда веселее, — искренне призналась та, моргая длинными мохнатыми ресницами. Ее перепачканная румяная физиономия сияла, а красные пухлые губки были сложены в виноватой улыбке.
— Ну ладно, ступай, — молодой человек махнул рукой.
Девочка побежала вприпрыжку. Сзади у нее болтались растрепанные косички.
К молодому человеку подошел тот высокий тоненький мальчик-командир, тяжело отдуваясь, поглаживая вьющийся белокурый хохолок.
— Владимир Викторович, идемте, покажу, что мы нашли, — совсем серьезно, по-взрослому сказал он.
Перешагивая через штабель отобранных ребятами досок, я двинулся следом за ними. Они остановились возле горки разного хлама, и я увидел самую обыкновенную чугунную кухонную плиту в две конфорки.
— О-о-о! Молодец, Валера! — радостно воскликнул тот, кого называли Владимир Викторович. Словно он был археологом, а плите насчитывалось, по крайней мере, тысячу лет. Но вдруг его густые брови сдвинулись. — Одной плиты мало, надо найти вторую. Расшибитесь, а найдите.
— Расшибемся! — твердо ответил Валера; едва заметная морщинка тотчас легла между его резко прочерченных бровей.
Тут я заметил, что из ладони мальчика сочится кровь. Я не удержался и спросил:
— Что это у тебя?
— О гвоздь покарябал, — равнодушно ответил Валера, поднял грязную руку ко рту и стал слизывать кровь.
Владимир Викторович искоса взглянул на рану мальчика и впервые не очень дружелюбно перевел свои черные глаза на меня. «Не мешайте и не суйте нос не в свое дело», — казалось, хотел он мне сказать, но из вежливости промолчал, повернулся спиной и пошел к строительным материалам.
— Кирпичей двести штук — пожалуй, хватит. Маленькие стекла не берите, — говорил он мальчикам. — Гвоздей надо побольше, двоих дергать поставь.
— Владимир Викторович, а Витька опять удрал бабочек ловить, — сказал Валера. В его голосе чувствовалась насмешка.
— Как удрал? Почему удрал? — забеспокоился Владимир Викторович.
— Он говорит, будет для нашего музея коллекцию составлять.
— Ну, вы там сами на совете дружины решайте, что нужнее — коллекция бабочек для нашего будущего музея, или чтобы Витя лишнюю сотню гвоздей понадергал. А я тут ни при чем, — сказал Владимир Викторович и, кажется, собрался уходить.
Тут я не выдержал, подошел к нему и спросил:
— Простите, но меня крайне заинтересовало — что вы тут делаете?
Молодой человек нахмурился. Моя назойливость явно его раздражала. Тогда я назвал себя. Смуглое лицо Владимира Викторовича тотчас просияло, темные глаза его заблестели, как у мальчика, услышавшего очень радостную новость.
— Ведь вы, если не ошибаюсь, и писатель, и врач? — спросил он меня, почему-то заметно волнуясь.
— Да, — признался я, — когда-то работал детским врачом.
— Ах! Как вы нам нужны! — неожиданно воскликнул мой собеседник.
— А что такое?
— Нет, нет, это невозможно, — печально вздохнул тот, видимо, в ответ на свои мысли.
— Да объясните же, — настаивал я.
— Пойдемте, я вас провожу, — немного подумав, проговорил Владимир Викторович, — по дороге постараюсь вам рассказать все по порядку. — Он быстро обернулся к Валере. — Смотри не опоздай на совет дружины! А все остальные — чтобы к четырем часам в классе!
Валера понял, какое оказано ему доверие, затеребил свой белокурый хохолок, нахмурился и по-военному отчеканил:
— Будет сделано.
— Грушицкий Владимир Викторович, представился мой спутник, когда мы с ним пошли по направлению к моему дому. — Я пионервожатый, раньше работал на фабрике табельщиком, полтора года тому назад по путевке комсомола пришел в школу-интернат. Хотите, расскажу о. своей работе?
— Пожалуйста, — с готовностью ответил я.
— Я провожу самые разнообразные пионерские сборы, — начал перечислять Владимир Викторович, — рассказываю всевозможные истории, изобретаю веселые игры по выходным дням вожу ребят в туристские походы на лыжах или пешком, а по вечерам иногда разговариваю по душам с кем-нибудь из них с глазу на глаз… Не правда ли, интересно?