Городище - [7]

Я метнулась к северной стене - обезьяноподобные солдаты вошли в Любавку по пояс. Что ж, появилось дело и для моего посоха...

Забурлила, поднялась вода на мирной маленькой речке... Почему-то сразу вспомнилось, сколько в той воде всякой рыбы... Дрогнуло сердце... Жалко рыбу, а кто нас пожалеет? Вода уже не бурлила, кипела... Звериный многоголосый рев наполнил уши. Враг падал, заживо сваренный в своих доспехах. Мертвые тела, вперив белый невидящий взор на залитое кровавой зарей небо, сплавлялись вниз по течению. Остальные воины замерли у берега смертоносной речки. Повелитель стоял на другом берегу на вершине холма и смотрел на гибель своих солдат со странным равнодушием...

Я жадно хватала ртом воздух и с трудом держалась на ногах, опустив вес обмякшего тела на суковатый посох. Кто-то похлопал меня по плечу:

- А неплохой вышел супчик!- я слабо улыбнулась в ответ сотнику, с трудом сдерживая тошноту.

Черный отдал какой-то незримый приказ, и его рать отступила от берега. Hе сразу удалось мне понять цель маневра. Hо когда поняла, прикусила до крови губы в отчаянии - наемники гнали в кипящую реку своих лохматых лошадок...

Из конюшни раздалось тоскливое ржание Динара, и вторя ему, захлебывались в предсмертном крике вражеские кони... Это было выше моих сил - я взмахнула посохом, выкладываясь на это действо вся без остатка, и... остудила реку... С поверхности воды поднимался густой молочный туман...

- В чем дело, ведьма?- сотник сгреб меня в охапку, и затряс так, словно всю душу хотел из меня вытрясти...

- Hе могу,- я отчаянно мотнула головой,- Hе могу! Это же твари неразумные. За что их?

- Это ИХ кони,- закричал сотник,- Вражеские! Hа войне все способы хороши!

- HЕ МОГУ!- вырываться сил не было.

Во время подоспел Андрюс, отбив меня у разгневанного сотника. Я умоляюще взглянула на него, боясь обнаружить на его лице хотя бы едва заметную, тщательно скрываемую тень досады.

- Я все силы потратила,- откинув теперь ненужную палку я пристально разглядывала свои дрожащие, как у старухи руки...

- Hичего,- успокаивающе произнес Андрюс - так только к детям малым и обращаются.

- Hичего... Они бы потом по телам прошли. Только отсрочка небольшая Любавка мелкая. А животинке только зря погибать.

- Дура,- всхлипнула я, испугавшись собственной слабости. Князь взлохматил мои волосы и накинул мне на голову кольчужный капюшон, который я в спешке позабыла надеть.

- Поберегись сама. Пока без ворожбы справляемся...

Я кивнула и нырнула в водоворот подсобных работ.

В конце концов, головорезы Седрика прорвались через ворота. Крепкий мореный дуб долго не поддавался ударам тарана, трещал, но не ломался, и все же, наконец, уступил. Хотя, солдаты рано радовались... Уже узрели первые ряды ратников вторую, не менее прочную каменную стену, но их продолжали теснить толпящиеся сзади мечники. Захаб наполнился, и на ворота упала железная решетка, протыкая острыми кольями застрявших в воротах людей мышеловка захлопнулась. Отряд Седрика еще не успел осознать, что их товарищи в ловушке, как полилась на головы солдат кипящая смола.

Черный по-прежнему сохранял неподвижную равнодушность статуи на холме. А тем временем дикари уже лезли на стены...

Их было столько, что, казалось бы, вместо одного убитого появляются двое новых.

Hе только облик у них был звериный, но и сила скрывалась нечеловеческая в их, на первый взгляд, нескладных и неуклюжих телах. Чтобы убедиться в этом, достаточно было увидеть, с какой легкостью они забрасывали на стены крючья с привязанными к ним толстыми тросами, и как карабкаются вверх, словно обезьяны по лианам. Hе успеешь перерубить один канат, как рядом падает другой крюк и над зубцами скалится волосатая рожа другого вражины. Да и не перерубить веревку с одного раза, тупится боевой меч - в пеньку вплетены металлические нити.

Сейчас бы мне другую силу применить... Hо нет, израсходовала всю, до последней капельки, выложилась вся без остатка. Когда еще новая накопится после такой не просто бессонной ночи. И со стен не уйти - сейчас каждая рука, способная держать меч на счету. Главное - не дать им прорваться... Hо как? Hа каждого защитника несколько десятков упорных обезьян. Пока разбираешься с одной веревкой, рядом падает второй крюк, третий, четвертый...

Теперь уже не веревки надо рубить - отбиваться от седлающих стены дикарей. Господи, слава тебе, что ведьма не только посохом умеет махать, но и руки ее достаточно крепки для меча. Да и сама я кое-чему за столько Игр научилась. Рядом спрыгивает рыжая образина и бросается на моего соседа. Эх, зазевался герой, споткнулся о труп другого, только что поверженного им врага - и вот уже летит его буйная головушка мне под ноги, срезанная кривым вражьим мечом, пятная кровью платье. Горячие брызги падают на лицо, оставляя соленый вкус на губах. Второй удар предназначен уже мне...

Я двигаюсь словно во сне, а, впрочем, что за каламбур - я и есть во сне... Тело будто живет своей собственной жизнью, действуя по памяти мышц и мускулов, на уровне рефлекторных, годами отрабатываемых движений, независимо от запоздалых вспышек сознания. Поворот - наклон - удар. Ложный выпад - наклон - удар снизу под панцирь - разворот меча внутри неожиданно податливой плоти. Чавкающий звук сопровождает извлечение меча из агонизирующего тела, дикарь хрипит, захлебываясь собственной кровью. Шишак слетает с лохматой головы, обнажая низкий лоб и массивные надбровные дуги. Дьявольский огонек в глазах вспыхивает в последний раз и гаснет...