Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков - [45]

Правда, известно, что городское строительство осуществлялось в порядке феодальной повинности, «городового дела», распространявшейся и на сельское население. Но несомненно, что активную роль играли в строительных работах горожане. Особенно показательно в этом отношении строительство каменных укреплений. Каменное строительство при тогдашнем уровне техники могло вестись только летом. Следовательно, сезон каменного строительства в городе совпадал с сезоном сельскохозяйственных работ в деревне, а это значит, что каменное строительство, в отличие от создания дерево-земляных укреплений, могло осуществляться в первую очередь силами городских ремесленников, а не сельского населения. Если дубовый кремль Калиты строили зимой, то каменный кремль Донского создавался уже летом, а зимой были проведены лишь предварительные работы — «камень повезоша к городу». Ведение каменного строительства было возможно лишь в крупных городах с развитым ремеслом и значительным ремесленным населением.

Но если самый факт распространения в северо-восточных городах ремесленного производства и его высокого технического уровня после работ Б. А. Рыбакова не вызывает сомнений, то значительно сложнее вопрос о степени развития товарного производства в городах и превращении ремесленников в мелких товаропроизводителей. Данные источников в этом отношении явно недостаточны, но некоторые наблюдения можно все же произвести.

В XIV–XV вв. была широко распространена работа на заказ. Так, например, чеканка монет, являвшаяся княжеской прерогативой, бралась серебряных дел мастерами на откуп у князей, что приводило к огромному разнообразию типов монет, отмеченному исследователями.

Об этой же форме ремесла говорит также надпись на одном из Евангелий конца XIV в., опубликованная И. И. Срезневским в его «Сведениях и заметках» о древних памятниках: «Се яз Семен Тутолема клюшник вношу сию книгу Еулие опракос вкладом в монастырь стаго архангела княжим князя моего благоверного Ивана Дмитриевича и княгини его Марфы, а за писмо дал игумену Миките три рубли, а на кожу преже того дал тожь три рубли. А игумен Еулие взял в тетрадех». Речь здесь идет, судя по контексту, о Двинском Михайлоархангельском монастыре. Важно отметить, что за выполнение заказа деньги получил не только игумен, но и «паробок Семен», очевидно, непосредственный исполнитель заказа. Характерно, что Семен не чернец и не старец, а просто «паробок», — очевидно, нанятый монастырем как мастер-ремесленник, возможно переплетчик. Такие случаи могли, конечно, быть типичными и в других монастырях, особенно в городах» где грамотность была выше и где монастыри могли нанимать горожан-ремесленников для исполнения такого рода заказов. Работа на заказ являлась наиболее типичной чертой средневекового ремесла. Многочисленные шедевры русского ремесла XIV–XV вв., как например, изделия ювелиров, иконников, мастеров книжного дела и других, были созданы по заказу крупных феодалов. Они дают основание для суждений о техническом уровне ремесла, но не могут служить свидетельствами развития товарного производства.

Решающее значение для оценки товарного производства в городах могли бы иметь конкретные данные о работе ремесленников на рынок. Но таких данных у нас пока нет. Вероятно, когда археология даст новые материалы о городах XIV–XV вв., тогда и этот вопрос может быть разрешен столь же успешно, как это сделано Б. А. Рыбаковым в отношении Древней Руси, гораздо лучше изученной археологически.

Мы можем предполагать, что продукция городских ремесленников поступала на городской рынок. Мы знаем также, что городской торг был важнейшим элементом жизни средневекового города, и невозможно представить, чтобы там не торговали городские ремесленники. Но различные группы ремесленников имели неодинаковые условия для производства на рынок.

Известно, что социальный состав городских ремесленников был различным.

Поскольку города XIV–XV вв. были феодальными центрами, резиденциями крупных и мелких феодалов, то в них должно было быть немало вотчинных ремесленников, обслуживающих потребности своего феодала. По-видимому, особенно много должно было быть таких городских ремесленников, которые принадлежали великим и удельным князьям, крупнейшим духовным и светским феодалам. По мнению С. М. Соловьева, под названием упоминаемых в договорных грамотах князей «делюев» «разумеются всякого рода ремесленные и промышленные люди, поселенные на княжих землях».[12] Об этих «делюях» князья уговаривались, чтобы им «знати своя служба, как было при наших отцех». Однако «делюи», видимо, жили не в княжеской вотчине, а на тяглой земле, потому что в договорных грамотах встречаем условия относительно «делюев» — «а земли их не купити». «Делюев», очевидно, следует считать близкими по положению к дворцовым людям, выполнявшим свои «службы» князю.

Немало ремесленников находилось в городских монастырях. Например, мы имеем упоминание о ремесленниках Московского Симоновского монастыря. В тексте правой грамоты 1463–1471 гг. великого князя Ивана Васильевича Суздальского Спасо-Преображенскому монастырю цитируется текст продажной грамоты епископа Коломенского Геронтия, в которой говорится: «Се аз, Иов, поп Симаиовский, купил есми себе, до своего живота, у архимандрита у Геронтия у Симоновского и у его старцов у Симоновских, у Мартирья у строителя, у Андрея у златого мастера, у Митрофана у иконника, у Амбросия у казначея, у Варлама у Завелского» и т. д. (следует еще несколько имен монастырских старцев). Можно предположить, что упомянутые в грамоте лица являлись не просто ремесленниками, а стояли во главе целых групп ремесленников соответствующих специальностей, поскольку вряд ли простые ремесленники могли входить в круг монастырской администрации, от имени которой заключались важные сделки. О церковных мастерах говорится в одном из ханских ярлыков митрополиту Феогносту: «А что церковные мастери, сокольницы, пардусници, что ни будет да ни заимуть их, ни емлють, ни издеруть, ни погубят их». О покупке митрополитом Филиппом холопов для строительства Московского Успенского собора свидетельствует рассказ летописца под 1472 г..