Город заблудших душ - [3]

Ближе к двум часам на улицах появятся десятки детей, идущих по домам. В этом городе не было принято провожать детей в школу или встречать их после занятий. Все друг друга знали, редкие машины почти никогда не нарушали Правил дорожного движения, и дети, предоставленные самим себе, спокойно ходили в школу и обратно, ничего не опасаясь. Единственным происшествием, которое произошло за последние десять лет, был случай, когда бегающий без присмотра козел легко поранил одного из мальчишек. Козла сразу приговорили к смертной казни, а мальчика отправили в больницу, откуда он вышел через три дня.

В другом конце улицы находилось здание горисполкома, как его называли в конце семидесятых. Тогда там был горком партии и горисполком, в котором работали больше ста человек. Но парткомитет закрылся в девяносто первом, а горисполком отменили уже в девяносто третьем. Мэром города выбрали уважаемого человека, бывшего первого секретаря горкома партии Магомеда Салиева, который проработал на своей должности больше десяти лет и упрямо называл себя не мэром, а председателем горисполкома. Он и умер на своем посту, в кабинете, сидя за бумагами. Ему было только шестьдесят шесть лет, и, по местным меркам, он был еще совсем не старым человеком. Его заменил Эльбрус Казиев, энергичный и инициативный заместитель Салиева, который принял руководство городом еще в позапрошлом году. Говорят, что у него были большие планы по развитию города. Но их не утвердили в области, не выделив никаких средств на развитие. Город считался депрессивным и вымирающим, поэтому руководство области не видело смысла в его развитии. К тому же он находился в очень неудобном месте. На юге шоссейная дорога через семьдесят километров обрывалась государственной границей, которая возникла здесь еще в девяносто первом, но только в девяносто девятом была значительно укреплена и четко обозначена. А на север дорога шла лишь до соседнего города. Дальше дороги просто не было, она была перекрыта гигантским оползнем, обрушившимся еще в девяносто восьмом. Из соседнего города уходила другая дорога в центр области, и поэтому он вместе со своим химическим комбинатом считался куда более перспективным, чем город майора Ильдуса Сангеева. Ведь население «соседа» насчитывало около четырнадцати тысяч человек. И это при том, что он считался небольшим и в прежние времена насчитывал только двадцать тысяч жителей. Но работа на химическом комбинате и вокруг него кормила многих.

Рассказывали, что в поисках денег для вымирающего города мэр сумел добраться даже до столицы. Но никто не понимал его тревог и опасений. Город был обречен на медленную смерть. Для пограничников это была территория в глубине страны, для соседнего города – конкурент, откуда приезжали на работу люди, для области – депрессивный городок, который почему-то не хотел умирать, а для столицы – далекая провинциальная точка, о которой никто и никогда не слышал, да и не хотел слышать.

Эльбрус Казиев вернулся в город, понимая, что никто и никогда им не поможет. Соответственно, он так и стал относиться к своим обязанностям, понимая, что всего лишь помогает его жителям продлевать время своего пребывания в этом городе. Нет, он по-своему был инициативным руководителем, хорошим организатором. Но только для того, чтобы «больной окончательно не умер». На реанимацию и выздоровление больного города не было ни средств, ни сил. И самое страшное, что для этого не было никакого желания – ни у руководства области, ни у руководства страны, ни у Эльбруса Казиева, который понимал обреченность всех попыток возродить город.

Может, поэтому в бывшем здании горкома и горисполкома, теперь называемом мэрией, и стояла непривычная тишина, изредка нарушаемая кем-нибудь из посетителей, пришедших сюда за справкой? В большом здании теперь работали только тридцать восемь человек, включая водителей и уборщиц. Казиев назначил своим заместителем Лану Краковскую, которая раньше работала директором местной библиотеки. Библиотека давно не функционировала, в ее читальных залах теперь стояли бильярдные столы, и злые языки утверждали, что весь доход с этих столов шел в карман бывшего директора библиотеки.

Лана оказалась очень энергичным человеком. Она выбила из области один джип для разъездов по бездорожью, сумела получить довольно крупную сумму на ремонт электростанции. Правда, злые языки снова утверждали, что она действовала не совсем честно, заплатив «откат» нужным чиновникам; но самое главное было в том, что электростанцию все-таки отремонтировали и теперь электричество бесперебойно поступало в дома горожан.

Ильдус посмотрел на стоявшие перед ним телефоны. Три аппарата, что слишком много для такого городка, как их. Но эти аппараты остались еще со старых времен. Красный телефонный аппарат был связан с кабинетом мэра. На нем не было даже привычного набора цифр. Можно было просто поднять трубку и соединиться с самим мэром города. Этот телефон раньше стоял в кабинете первого секретаря горкома партии. Синий аппарат был председателя горисполкома. В его кабинете сейчас обосновалась вице-мэр, и с ней тоже была прямая связь. Третий телефон был обычный, городской, хотя номеров в городе было совсем немного, не больше двух тысяч. В этом была какая-то насмешка: вместе с рацией у него были четыре линии связи. Он поднял трубку городского телефона и набирал номер телефона своего дома. Услышал голос жены.