Город ведьмы - [8]

Ленивые толстые голуби, стараясь не попадать детям под ноги, подбирали крошки за праздными людьми, сидящими на террасах. И все эти звуки — аккордеона, крики детей, хлопанье птичьих крыльев — сливались воедино, превращаясь для Клода в таинственную мелодию, которую ему вдруг ужасно захотелось нарисовать. И в этой идиллической картине он уже видел для себя место чуть поодаль, в тени деревьев, где удобно поставить мольберт и можно не щуриться от яркого солнца.

— Вот ты где, — чья-то рука опустилась ему на плечо, разрушив стройный ход мелодии. Клод даже не испугался, отчего-то пребывая в полной уверенности, что с ним ничего плохого просто не может произойти. — Опять маскируешься? Черный цвет явно не твой…

За спиной он обнаружил высокого молодого человека с тонкими чертами лица и светлыми волосами, собранными в хвост. Одет он был со вкусом, причем в одежде явно прослеживалась попытка подчеркнуть собственную состоятельность: перламутровые пуговицы явно дорогого темно-синего костюма переливались на солнце и сразу бросались в глаза, из кармана выглядывала золотая цепочка часов, а в левом ухе поблескивал бриллиант. При виде лица Клода, глаза его потемнели, а губы плотно сжались.

— Прошу извинить, — небрежно бросил он и поспешил скрыться в толпе. — Обознался.

Клод так и остался стоять в недоумении, напоследок отметив про себя простую черную ленточку в волосах незнакомца, не совсем уместную при таком дорогом наряде. Но от размышлений его быстро отвлек знакомый голос.

— Думал, ты не придешь. Извини, опоздал немного, — весело сказал Марк, радостно пожимая протянутую руку. Его рыжая шевелюра на солнце казалась и вовсе огненной. Теперь, без полумрака таверны, Клод с интересом изучал его лицо. В чем-то оно ему напомнило лицо незнакомца: острый подбородок, точеные скулы и тонкие губы. Но под рыжими волосами сияли удивительно зеленые глаза, которые искрились, переливались, будто драгоценные камни, и словно жили своей жизнью. Потрясенный Клод неожиданно для себя пробормотал:

— Я хочу тебя нарисовать.

— Что? — не понял Марк. — Друг, ты чего?

— Просто мне показалось, что получится неплохой портрет… — замялся Клод, почему-то ощущая неловкость. — Не пойми неправильно…

— Так ты художник? Рисуешь, да?

Клод кивнул.

— А это очень даже неплохо, знаешь, — протянул Марк, задумавшись о чем-то своем. — Я думаю, что смогу тебе помочь устроиться. Но сначала посмотришь на свой новый дом. Идем, это недалеко.

Не дожидаясь ответа, он пошел в противоположную сторону от той, откуда пришел. Клоду было жаль уходить и оставлять это чувство охватившей его на миг гармонии, но пересилить себя было проще, чем казалось. Стараясь не отставать, он то и дело заглядывался по сторонам, стараясь не упустить ничего важного из виду и запомнить дорогу. Но Марк шел какими-то улочками и переулками, постоянно петляя между домами, а потому Клод просто глазел на увитые плющем приземистые дома, соединявшиеся друг с другом арками и переходившие один в другой, образуя плотную стену. Вскоре дома закончились, и они оказались на широкой дороге, выходившей на мост.

— Это наша река Морилам, — сказал Марк, остановившись перед самым мостом. — Она течет через весь город, разделяя его почти ровно пополам.

Едва нагнавший его Клод подошел к высоким перилам небольшой набережной и перегнулся, чтобы получше рассмотреть воду. Сероватая мутная волна выносила на берег тину и камни, но все это оставалось ниже уровня берега, по которому ходили люди. Клод припомнил, что не видел реки на пути сюда, хотя, вполне возможно, что он приехал с другой стороны, да и тот туман… Вдруг из-под моста показалось что-то темное и большое. Клод присмотрелся и понял, что это человек, повернутый лицом вниз.

— Марк! — вскрикнул он. — Там человек, смотри! Человек! Надо ему помочь!

Но Марк даже не шелохнулся, словно такое зрелище было ему не впервой.

— Не надо, — удивительно спокойным голосом ответил он. — Этот человек мертв, а я очень не люблю прикасаться к трупам.

— Что? — непонимающе спросил Клод. — Как?

— Идем. Расскажу по дороге.

Они перешли мост в молчании, будто Марк набирался сил, прежде чем решиться на рассказ. Стоило ему увидеть того человека, как какой-то внутренний огонь в нем угас, и из небожителя он снова превратился в обычного человека. Клоду даже показалось, что его лицо стало старше на пару лет. Все тем же уставшим и спокойным голосом Марк сказал:

— Ты выбрал не самое удачное место, скажу тебе прямо. Мало кто в городе решится на такую откровенность, но мы же друзья, верно? — тут он с надеждой посмотрел на Клода, и тому стало его даже немного жаль. — Поэтому ты должен знать, что почти все здесь живут в страхе. Началось это давно, не вспомню, как именно. Говорят, сперва начали пропадать люди: по одному, по двое. Но их быстро находили, списывая на частые попойки в таверне. А однажды в реке выловили труп одного из пропавших: он весь почернел и покрылся волдырями. Никаких следов крови не было, и его посчитали просто самоубийцей. Но не прошло и пары дней, как в городе начали умирать люди.

— Неужели чума? — ужаснулся Клод. Отец рассказывал ему про страшную эпидемию много лет назад, но это было еще до рождения Клода… — А как же врачи? Ведь здесь же есть врачи?