Город ведьмы - [3]

— О да, — Дик довольно подкрутил усы. — Да ты никак матерый преступник — они сейчас внизу все вверх дном перевернули. Берта просто в ярости — а это весьма занимательное зрелище, если тебе не нужно спасаться бегством сию же секунду.

Спохватившись, Клод достал свой узелок из-под кровати и поднялся на ноги. От слабости на ногах держался он нетвердо, но Дика это, похоже, мало волновало.

— Идем, — обронил он, открывая дверь.

И тут Клода охватили звуки, которых он почему-то до этого не замечал. Видимо, на первом этаже и правда был ужасный бедлам: в воздухе повис звон бьющейся посуды и треск ломающейся мебели. Стук тяжелых сапог отмерял такт этой какофонии, которую венчал мощный бас разгневанной Берты:

— Ах вы, ироды проклятые! Вы что ж это громите почем зря? Кто мне будет убытки возмещать? Распугаете народ своими обысками, а потом: «Берта, плати налог! Берта, подай чарочку бесплатно! Берта, а где твои лошадки?»!

— Берта, у нас есть разрешение на обыск таверны, — пытался объяснить ей чей-то не менее звучный, но спокойный голос. Но его никто не слушал.

— Все! Баста! Не будет вам больше добренькой Берты! Куда? Там же спят! Куда?

Стук стал приближаться — топот уже раздавался на лестнице. Судя по шагам, жандармы явно прибыли с подкреплением — их было куда больше, чем накануне, если учесть еще стражу на входе. На площадке они остановились, и послышался голос командира:

— Прочешите все комнаты, он должен быть здесь! Переверните все вверх дном, но его должны найти. Оружие не применять!

Несколько жандармов кинулись к дверям комнат, в одной из которых за дверью стояли, прижавшись к стене, Дик и Клод, успевшие перебежать в комнату Дика, которая была подальше от лестницы.

— Полезай в сундук, — коротко скомандовал Дик.

— Разве я туда помещусь?

— Не поместишься — я отрублю тебе ноги! — шикнул Дик и навалился всем телом на дверь. — Ну же!

Сундук был вместительный и почти пустой. Клод не успел подумать, зачем такой нужен человеку вроде Дика, но послушно залез внутрь и закрыл крышку. Пахло внутри сыростью, какими-то духами и травами. Тут же начало снова клонить в сон, но вдруг снаружи что-то щелкнуло.

— Не бойся, — пояснил Дик над самым ухом. — Так надо.

Что-то в его тоне показалось Клоду подозрительным, но подумать об этом он не успел. Запах пряностей и духов стал усиливаться, вскружив и без того задурманенную голову, и Клоду снова невыносимо захотелось спать.

— Спи, — разрешил ему чей-то голос, и он повиновался.

Буквально мгновение спустя дверь со стуком распахнулась, вырывая Клода из объятий дремы, и тонкий голос спросил:

— Мы ищем беглого преступника и имеем право обыскать комнату! Он здесь?

Но ответа не было, и Клод представил, как Дик усмехается в свою пышную черную бороду. Послышался топот сапог и жалобные стоны старой мебели, беспощадно передвигаемой и переворачиваемой. Настала очередь сундука, но тут дело застопорилось.

— Он заперт, — возвестил тот самый тонкий голос.

— Так точно, — ответил Дик. — Там мои сокровища.

— Мы должны его обыскать. Дайте ключ.

— Не дам, — ответил Дик.

— Именем короля! — тонкий голос стал еще тоньше.

— Я не служу королям, — хмыкнул ему хозяин сундука и, судя по шагам, вышел из комнаты.

— Задержать! — взвизгнул голос. — Отобрать ключ или найти, чем вскрыть сундук.

После того, как двое жандармов удалились, на пару минут стало тихо, и Клод был бы рад снова уснуть, но все внутри него ходило ходуном. Он молился всем видимым и невидимым богам, чтобы произошло чудо, и все это пропало, чтобы не было этой ужасной ночи, этих ищеек, таверны, сундука и всего, что привело его к такой жизни…

Но вот жандармы вернулись.

— Его нигде нет, — едва отдышавшись, сказали они.

— Кого?

— Да того верзилы, что был здесь. Как испарился.

— А ключ?

— И ключа нет, только вот это.

— Подойдет. Открывайте.

Душераздирающий скрип пронзил Клода насквозь и парализовал страхом. В воображении одна за другой проплывали картины, как вот-вот откроется крышка сундука, и трое человек выволокут его наружу, как привезут с позором обратно в Анрис, как с разочарованием и презрением посмотрит на него отец, как будут ликовать все, кто «всегда говорили, что ничего путного из него не выйдет»… Предчувствуя неминуемое, Клод зажмурился, едва яркий свет комнаты ударил ему в глаза, ожидая, как кошмар становится явью.

Но ничего не последовало.

В нерешительности и замешательстве он открыл глаза и увидел над собой не менее озадаченные лица жандармов. Все они были усатые, с обветренной кожей и немного туповатым выражением лица.

— Здесь ничего нет, — тихо сказал один из них.

— Только какие-то пузырьки и мешочки, — подтвердил второй.

— Идем дальше, — заключил третий, самый низкий из них, с моноклем в глазу. Выглядел он нелепо, особенно в сочетании со своим тонким девичьим голосом, но Клоду было не до смеха.

Будто свинцовая плита прижала его ко дну сундука. Даже если бы и захотел, он не мог издать ни звука, в ужасе наблюдая, как крышка опускается и снова раздается странный щелчок. Стук шагов отмерил расстояние до двери и заглох в коридоре. Не смея шевельнутся, Клод напряженно вслушивался, как разгневанные стражи обыскивают соседние комнаты, а после ни с чем удаляются под аккомпанемент проклятий от Берты.