Город в конце времён - [18]

Увы, планам Библиотекаря было суждено оказаться расстроенными.

Вновь вмешался Хаос. Десять городов Земли попали в его жадную глотку — подвергнуты трансформациям, извращенным забавам, пыткам. По сей день их бывшие обитатели сумрачными тенями населяют каменистые пустоши: пародии на людей, сломанные игрушки Тифона — монстры, чья чудовищность превосходит даже воображение Эйдолона.

Из поселений остались лишь Кальпа и Натараджа. Вся связь между этими городами была безнадежно утрачена.

Кальпийский Астианакс, последний из Ратуш-Князей, утратил остатки доверия к бывшему спасителю. Ишанаксаду отправили в ссылку — точнее, в Натараджу, — хотя никто не мот сказать почему, да и неясно было, выжил ли этот город.

Сангмер с вершины Башни обследовал новую конфигурацию Земли, а затем пустился на поиски жены сквозь накатывающиеся валы Хаоса. Его никто больше не видел.

Разразился страшный скандал. Некоторые придерживаются мнения, что Библиотекарь обрушил свой гнев на Астианакса — оттого что тот изгнал его дочь, — и снизил подачу энергии в защитный эквилибриум. В результате четыре из семи бионов Кальпы пали жертвой Тифона. Астианакс в отместку стерилизовал Ярусы и тем самым прикончил первую популяцию древнего племени — тех, кого взрастила и выпестована Ишанаксада.

Сама Башня едва устояла — переломившись посредине. Впрочем, Библиотекарь выжил. Теперь с ужасающей определенностью было ясно, что последние из людей, какую бы форму или конструкцию они ни принимали, какой бы философии или мечты ни придерживались, не могли больше сопротивляться в подобных условиях.

Астианакс уступил чрезвычайному нажиму со стороны коллег Эйдолонов.

Объединив усилия с величайшими умами Кальпы и задействовав более половины ресурсов города, Библиотекарь восстановил — в гораздо меньшем, более сконцентрированном, насыщенном объеме — пояс генераторов реальности, так называемых Защитников, и тем самым отразил последнюю атаку Тифона.

Изгнал его за границу реальности.

Большинство решило, что Ната раджа вместе с мятежниками тоже погибла.

После финального паломничества и окончательного исчезновения Сангмера Астианакс наложил запрет на любые попытки покинуть город. Наружные смотровые проемы трех последних бионов были наглухо замурованы — исключая окна Разбитой Башни, где законсервировался величайший и самый любознательный из всех Эйдолонов.

Возобновились работы на Ярусах; новая, перепроектированная популяция древнего племени заселила жилища предшественников.

Юный Гентун, в ту пору начинающий Ремонтник без особых достижений, был вызван в Мальрегард, выдержал собеседование у ангелинов и получил должность Хранителя Ярусов… вот, собственно, и все. Ни конкурсного отбора, ни списка претендентов.

Подобно многим молодым Ремонтникам той эпохи, он в свое время тоже сконвертировался в ноотическую материю: считалось модным ставить крест на собственном генетическом наследии. И все же эпитомы Библиотекаря категорически настояли, что для получения места Хранителя ему придется трансформироваться обратно, он должен вновь стать образчиком первородной материи.

Отчего-то процесс не вполне удался. Хотя все научные, исторические знания удалось сохранить, Гентун полностью лишился личностной памяти. Прежний Гентун исчез; родился новый. И все же… откуда в нем эти сожаления? Рядовые Ремонтники всегда принимали на веру предписания великих Эйдолонов.

Гентун часто наблюдал за мирным сном своих питомцев. Некоторые из них почему-то вздрагивали, будто откликались резонансом на крики и стоны давно погибшего, глубоко похороненного прошлого… будто ощущали агонию своих соотечественников, созданных из той же самой древней материи, из той же плоти поверх плоти… упрямо ползущих по перепутанным, раздавленным линиям своей судьбы, пока не достигнут оборванного, излохмаченного конца роковой пряди — и низвергнутся в безмерную утробу Тифона…

В полном соответствии с поставленной задачей. Канарейки в угольной шахте.

Тем самым доказывая — если это вообще правда, — что Ярусы не были игрушкой выжившего из ума Великого Эйдолона, а, напротив, являли собой последний шанс на спасение крошечного кусочка Вселенной.

Закончив инспекционный обход, Гентун спустился на защищенном лифте сквозь толщу наружных стен к истоку, откуда появлялись все его питомцы — к креш-яслям.

На внешнем лимбе креша Хранитель почтительно замедлил шаг перед зыбкой светопоглощающей завесой, за которой располагались ротационные питомники Формовщицы, где тихонько спали сотни свежих бридинг-заготовок, поджидая момент своего рождения — если он будет назначен. После ритуальной жестикуляции драпировка распахнулась, изливая золотой свет, теплой волной омывший Хранителя. Ему всегда нравилось приходить сюда, видеть это место, где вынашиваются, формируются и проходят суб-лиминальное обучение будущие поколения. По окончании младенчества их переводят на Ярусы, под неусыпное око умбра-смотрительниц — изящных серовато-бурых созданий, низкорослых и подвижных как ртуть.

Две умбры уже поджидали Гентуна возле широкого бледного полога родовой оболочки Формовщицы — попытка пересечь рубеж без сопровождения привела бы к активации непредсказуемых силовых полей и давлений. Втроем они поднялись выше, между экранами из зеленого желе и сверхъестественно неподвижными цилиндрами первород-ногольда, прямиком в лучистую изморось витрийона, внутреннего санктуария — в святое святых Формовщицы, куда заказан путь любой машине.