Город Сумрак - [8]

Сильвия Фербенкс с «Клерньюз» обворожительно улыбалась стенке еще несколько долгих минут после окончания подводки. Она непременно хотела записать эту бодягу у входа в оперативный отсек, чтобы на заднем плане мелькали фургоны, машины реанимации и шагали задержанные со скрученными руками, которых вели к лифтам, толкая в спину или пиная под зад с зависимости от руководителя операции. А тут еще эта жара, от которой можно свихнуться, и весь Блок шумит тревожными слухами о набегах банкотрупов на территорию Города. Слухами, которым не нашлось места в кратком выпуске восьмичасовых новостей. Цифры на табло над бензозаправкой были выше средней нормы — Агрессия лидировала со счетом семь против четырех у Самоубийств и двух у Убийств, а ведь времени — всего полдесятого!

Сид чувствовал, как эффект нозепама уходит. На лбу выступил холодный пот, и казалось, все тело держится только на нервах. Лучше некуда для этого допроса на телекамеру. Сид успел мысленно классифицировать Сильвию Фербенкс. Агрессивный брючный костюм, недорогая пластика лица и обилие зубов. Не говоря уже о проклеровских убеждениях. Ну просто подружка его жены. Сид не удержался и закатил глаза, когда она упомянула «мир, ставший намного лучше» благодаря Клеру. Такие реакции во время интервью категорически запрещены. Если каким-то чудом дело Легран сойдет ему с рук, к чему еще подставляться с некорпоративным поведением. Его отвращение к СЗС возникло давно: история с Легран просто явно его обозначила, как кукиш, показанный прилюдно всему учреждению. Но хотя он и ненавидел свою работу и потому совершал периодически разные глупости, однако держался за контору обеими руками.

Сильвия окликнула его:

— Лейтенант, мы готовы.

Он пробормотал в ответ, что штатские не обязаны обращаться к ним по званию, и подумал, что если сумеет сейчас произнести полную противоположность тому, что думает, то с честью выпутается из передряги.

Он отвел их в Отдел обработки данных, на последнем этаже. Под стеклянным потолком духота была просто невыносимой, и парни стали ворчать, когда Сид попросил их для камеры надеть рубашки. Пришлось сделать три дубля, потому что Сильвия Фербенкс хотела, чтоб все выглядело натурально. Три раза Сиду пришлось объяснять, что никто в Блоке не имеет доступа к конфиденциальной информации, сообщаемой абонентами на Исповеди. Сигнал тревоги запускает Гиперцентрал. Сид не помнил цифр, но некоторая часть абонентов относилась к группе риска. «Латентная суицидальная готовность» выявлялась в раннем детстве, и дальше за объектом велось наблюдение в течение всей жизни с помощью тех же программных продуктов, которые отслеживали, например, сексуальные предпочтения или склонность к насилию и девиантному поведению.

При получении красного сигнала в Блок отправлялось письмо с именем проблемного абонента, его местонахождением, кратким описанием болезни, указанием степени риска и примерной даты вмешательства. Отдел обработки направлял сообщение в соответствующую службу и копию — в архив. Саму операцию запускали диспетчеры в зависимости от дислокации сотрудников. Дальше ближайшая патрульная бригада включала сирену и мигалку и неслась по спецполосе — спасать человека от себя самого.

Сид бросил взгляд в сторону Архивов, медленное разбухание которых грозило поглотить весь этаж. Уже пришлось сломать перегородки и перевести всю службу айтишников на шестидесятый. Влечение к смерти, всякие навязчивые идеи, подростки, наносящие себе увечья, всякая шваль, нападающая на одиноких женщин, и одинокие женщины и мужчины, обрекающие себя на смерть.

Они вошли в лифт. Вышли на тридцать девятом этаже. Прошли три поста службы безопасности. Встали перед четвертым. Штатским не разрешалось входить в арсенал. Оператор снял сквозь стекло ряды стволов, стрелявших дротиками со снотворным, и рядом — настоящие. Право носить оружие имели офицеры и Отдел убийств. Инструкция предписывала применять оружие по минимуму, но нередко случалось и подстрелить подозреваемого. У Сида за плечами было пятнадцать лет кровопролития: Нарковойна, Криминальная служба, Профилактика самоубийств, не говоря уж о подростковых разборках. Он стрелял по незнакомым людям во имя гипердемократии и чувствовал себя всесильным. Он знал, что мужчины насилуют женщин, что женщины смертным боем бьют детей, что дети вполне способны убить друг друга. Это было в порядке вещей, так его учили. Он этому не удивлялся. Но все равно не мог понять, отчего преступники считали своим долгом оповестить трейсер, а вместе с ним Гиперцентрал и, соответственно, все силовые структуры о том, что прямо сейчас пойдут домой к супруге, которую им отказались заменить, и первым делом всадят ей пулю в лоб.

Этих подстреливали через раз.

Так называемое «упреждение преступного умысла».

Сид отвел затем Сильвию Фербенкс и ее подручного в подвал, где обвиняемые в преступном замысле, избежавшие отстрела Профилактикой убийств, хором вопили о своей невиновности. Он отвел их в Транзит, где в глубоком химическом сне ждали своей участи самоубийцы и помышлявшие о самоубийстве. Привел на центральный пульт, где шел спутниковый мониторинг расположения патрулей. В бригадное помещение, полупустое в разгар первой вахты. Потом в собственный кабинет — чуланчик с окном на сорок восьмом этаже. Когда его повысили до зама, ему предложили кабинет попросторнее, с титановым экраном, кожаным диваном и даже мини-баром. Что заставило его задуматься. Настоящий кабинет первого зама. Кабинет на верхних этажах. Он отказался. Хотел по-прежнему иметь перед глазами Город. Хотел вкалывать, не сводя глаз с первопричины всех зол.