Город солнца - [61]

— Хо-о-ха! — сказала Ребекка Рубинстайн. — Посреди ночи они звонят и мешают тебе.

Она не могла больше читать, в душе ее загорелся и быстро разрастался страх, столь же ужасный, как в давным-давно забытые ночи, когда Абраша не приходил домой…

Но вот снова зазвонил телефон, и она, отбросив одеяло, вышла в небрежном виде на лестницу, где было темно.

Элизабет Моррис разговаривала внизу, она была немногословна.

Должно быть, сейчас трубку положат и раздадутся медленные шаги вверх по лестнице, послышатся ужасные, нещадные, но пытающиеся пощадить слова:

— Мужайся, твой сын…

Ребекка Рубинстайн, опершись о лестничные перила, застыла в ожидании. В душе ее возникло новое письмо, то письмо, которое она могла бы написать и постоянно пыталась это сделать, написать просто, чтобы ни единое слово ничего не означало и не утаивало, пока она в безумной спешке беседовала с сыном.

Наконец-то она, вовсе не пытаясь найти ее, отыскала ту столь необходимую меру любви, которой им так долго не хватало.

Пока она мысленно исписывала страницу за страницей, показалась Элизабет Моррис и стала медленно подниматься по лестнице.

Она попросила:

— Пусть будет темно, я без зубов. Звонил Юхансон. Они запоздали и приедут домой только позднее, ночью… Томпсон устроил заварушку, наделал неприятностей, Фрей очень больна…

Миссис Рубинстайн прошептала:

— Что ты говоришь? Это все? И ничего другого?

— Да, все, — ответила мисс Моррис. — Я разговаривала с Линдой. Джо получил письмо из Майами. Он отправится туда уже завтра, как можно быстрее. — Помолчав немного, она продолжила: — Там с ними — плохо. Томпсон совершенно неуправляем и утверждает… просто настаивает, что Юхансон застрелил одну из его обезьян.

— Одну из его обезьян… — повторила миссис Рубинстайн.

Ей хотелось кричать, смеяться, славословить, ее ноги охватила дрожь, и она обеими руками держалась за перила.

Элизабет спросила:

— Что с тобой?

— Ничего, прости меня, мне необходимо написать письмо.

Ее снедало нетерпение, и она продолжила:

— Я знаю, что их экскурсия стала обременительной, какой ей и должно было стать. Элизабет, у меня нет времени беспокоиться по этому поводу, Крестный Отец Юхансон застрелил обезьяну, и это грустно, но время позднее. А если я не напишу именно это письмо сейчас же, то не напишу никогда.

— Понимаю, — ответила миссис Моррис.

Она пошла обратно, чтобы лечь в постель.

Сон — благословение, которое приходит по-разному. И нынче ночью миссис Моррис заснула очень легко, так, как спят перед решающим боем, целиком погрузившись в сон. Но между часом и двумя ночи она поднялась, вставила зубы и тщательно оделась.

А затем, включив свет на лестнице, в холле и на веранде, она включила и все лампы в комнате Линды. После этого миссис Моррис вышла в теплую ночь и села в кресло-качалку одной из сестер Пихалга.

Было пасмурно, однако «Батлер армс» сверкал огнями, как замок, ожидающий запоздалых гостей.

Жалеть — значит понимать. понимать — значит любить…

«Город Солнца» (1974) — единственный роман Туве Янссон о тех, у кого, говоря словами Иосифа Бродского, «впереди осталось меньше, чем позади…» О тех, кого, чтобы понять, надо пожалеть, но если поймешь, приходится полюбить.

А Город Солнца в книге знаменитой финляндской писательницы — это Сент-Питерсберг — город во Флориде, американский тезка Санкт-Петербурга[32].

В этом городе Соединенных Штатов Америки всегда тепло и солнечно, там жизнь дешевле, а пенсионеров в многочисленных пансионатах ожидает комфортабельное обслуживание. Да и сам город Сент-Питерсберг уже не тот «захудалый» городишко, как называет его Марк Твен в своей знаменитой книге о Томе Сойере и его друзьях. Это процветающий город, центр туризма.

И если читать этот роман, не обратив внимания на заднюю сторону суперобложки оригинального издания, остаешься в полной уверенности, что действие его происходит именно в Сент-Питерсберге. Но взглянем на то, что пишет о своем замысле сама Туве Янссон: «Я путешествовала по Америке и, проезжая Флориду, очутилась однажды ночью в городе, что был совершенно молчалив. Наутро он был точно так же молчалив и пуст. Открытые веранды вместе с высокими рядами кресел-качалок, утопая в окружавшей их зелени, все обращены были в сторону улицы. Царившее там спокойствие было почти ужасающим. И лишь позднее я поняла, что город этот был одним из тех солнечных городов, городов Солнца, что олицетворяют собой все те места, где солнечный свет гарантирован круглый год. Неумолимо и идеально предназначен он был для отдыха и старчества.

Я назвала город Сент-Питерсберг, но он с таким же успехом мог носить и другое имя. И там вовсе не было спокойно. Жизнь была такой же бурной, рискованной и изобиловала приключениями, как повсюду на земле. Я попыталась написать книгу о том, как приходит старость. И описала любовь двух очень молодых и красивых людей, что живут в городе стариков.

В Америке, как раз во Флориде, крайне интенсивно возникает и новая вера в то, что Иисус вернется, и вернется чрезвычайно скоро. И ожидает его воскресения как раз молодежь. Я заставила Баунти-Джо быть одним из ожидающих. Он — охранник на кинокорабле, на мифическом корабле „Баунти“, пришвартованном в Сент-Питерсбергской гавани.