Город скелетов 3 - [3]
Важно было то, куда я приехал. Если, вообще, куда-то ехал всё это время, а не спал в стоящем на вокзале поезде. Но ведь я же собственными ушами слышал это самое — «Ду-дух! Ду-дух!» Правда, сейчас не поручусь за то, что мне и это не приснилось.
Встал, одёрнул мятую после сна одежду, и при свете фонарика вышел наружу, немного удивляясь тому, что дверь и стены купе целы. Очень уж реалистичным был сон, в котором я всё это разнёс и продырявил пулями вместе с нападающими врагами.
В коридоре была та же темень, что и в купе. За окнами словно чернила разлиты, вообще, ничего не видно. Даже в проёме дверей, открытых настежь, стеной стоит мрак. А чего ещё ждать-то? Огней большого города? Обстоятельства таковы, что я бы испугался их гораздо больше, чем кромешной тьмы и лезущих отовсюду врагов. Но, нет, огней не было.
Я прошёл в тамбур и направил фонарь в открытую дверь. Луч нырнул куда-то в темноту, скользнул несколько раз по непонятным металлоконструкциям и канул в неизвестность. Единственно, что я понял, это то, что поезд стоит не у перрона, а значит, стук колёс мне не приснился. Ещё, это означало, что «выехав» рано утром, я должен был преодолеть немаленькое расстояние, и теперь нахожусь на значительном удалении от города скелетов.
Вот и славно! Не могу без дрожи вспомнить это гнусное место. Знать бы только, где я сейчас? Это явно не город — перрона нет, следовательно, мы не на вокзале и даже не на станции возле какого-нибудь населённого пункта. Воздух свежий, тоже не городской, но и не деревенский, наполненный запахами зелени, а скорее горный — строгий прозрачный и бедноватый кислородом, несмотря на свою чистоту. Ещё эти металлоконструкции…
Луч фонарика выхватил из темноты стальные балки, профиля, крупные заклёпки, рельсы параллельного пути. Картинка довольно быстро прояснилась — поезд стоял на железнодорожном мосту, перекинутом через какую-то преграду. Это была не река — я не слышал шум воды, а свет моего фонаря, достаточно дальнобойного, не скользил по волнам, как это было бы, будь река внизу. Видимо, это глубокий овраг или даже каньон, а может быть горное ущелье. Точно, ущелье! Недаром я почувствовал горный воздух. Куда же это я приехал?
Осторожно спускаюсь по железным ступенькам. Да, это, несомненно, мост. Длинный, сплошь железный и явно не рассчитанный для пеших прогулок. Но пешеходная дорожка здесь должна быть, ведь мост не оставался без присмотра и у него когда-то были обходчики, ремонтники и кто там ещё? Не по шпалам же им прыгать? Значит, где-то сбоку должна быть длинная узкая лента из рифлёного металла с ограждением из тонких неудобных перил. А, вон она эта дорожка — по ту сторону поезда.
Поразмыслив, как лучше сделать — обойти состав или пролезть под вагонами, я решил — пролезть. Неприятное дело, лично для меня. Легко перемазаться и к тому же сам вид громадных колёс, готовых в любой момент двинуться с места, чтобы перерезать человеческое тело, даже не почувствовав сопротивление, не вызывает у меня восторга. Но прыгать в темноте по рельсам и шпалам, чтобы обогнуть поезд с любой стороны, означало рисковать тем, что споткнёшься и полетишь к чертям в эту самую пропасть!
В общем, я решил лезть между колёс.
Со всей возможной осторожностью, опускаюсь на четвереньки и вползаю под вагон, чувствуя себя тараканом, который добровольно лезет под тапок. Но ведь я знаю, что поезд не тронется! Откуда я это знаю? А всё потому, что он из того мира, где, если что-нибудь движется, то это только тогда, когда смотришь в другую сторону. Я накануне вымотался до крайности и проспал весь день, вот и не видел, как поезд ехал всё это время. Теперь я не сплю, значит, он…
Бумкнуло. По-железному, звонко и глухо одновременно. Потом раздался характерный скрип и скрежет, после чего я понял, что колёса больше не неподвижны. Они качнулись назад, откатившись на четверть оборота, после чего начали движение вперёд, медленно набирая скорость, которая потом станет бешеной. Но ведь сейчас она не бешеная, а значит можно десять раз выскочить, не опасаясь, что это колесо тебя переедет!
Как бы ни так! Таракан, увидев занесённый тапок, пускается бежать, а иногда падает, если его застукали на стене. Человек не таков. Перед лицом опасности мы частенько замираем. Есть мнение, что срабатывает инстинкт, доставшийся нам от прародителей человечества, которые жили в горах.[1] Действительно, когда карабкаешься по скалам и вдруг камни под твоими руками или ногами начинают шататься, как гнилые зубы, то лучше не дёргаться, а замереть, вжавшись в поверхность скалы, чтобы потом сориентироваться, найти надёжную опору и двинуться в безопасном направлении. Правда, то, что подходит в одной ситуации, не всегда срабатывает в какой-либо другой. Может, наоборот, оказаться гибельным. Вот сейчас, например, меня бы точно спас инстинкт таракана, а я замер, как ушибленный хомо не слишком сапиенс!
Сколько я приучал себя не замирать, и вот, нате же, торчу под пришедшим в движение поездом, как последний дурак! Мимо проплывает громадное колесо, медленно, но страшно. Успел бы выскочить, но стою на карачках и чего-то жду. Чего я жду? Вперёд! Но в это время перед носом прокатывается следующее колесо, оно движется уже быстрее, но всё равно проскочить можно, я почти решаюсь, но… нет…
Коррида и инквизиция, ведьмы и драконы, гангстеры и духи отрицания притворяющиеся людьми, это и многое другое подхватило Анджелику, погрузило в свой невероятный мир и сделало его составной частью, изменив её физическую, но не духовную сущность. Более того, теперь несколько миров вращаются вокруг неё и их жизнь во многом зависит от скромной девушки, которая никак не может понять от чего её называют принцессой. Но это не значит, что у этих миров нет своей собственной жизни, а у друзей нашей героини своих отдельных судеб и приключений.
Возможна ли синтетическая любовь? Однозначно — нет. Она может быть только настоящая, даже если предмет ваших чувств синтетический по сути, хоть и живой, разумный, чувствующий. Любовь сама себя синтезирует, не спрашивая у людей, ждали они её или нет. И что самое странное — удержать такую синтезированную любовь ни чуть не легче, чем любую другую.
Настоящий Отец любит всех своих детей. Но, когда этих детей слишком много, докричаться до его ушей сквозь общий гвалт удаётся лишь некоторым. Лучшим из лучших, тем чьи просьбы искренни, души чисты, а желания справедливы./ Не хочу никого поучать. Просто делюсь тем, что считаю нужным высказать всем, кто хочет слушать и способен понять. Именно поэтому Демиург в конце этого краткого повествования даёт людям не законы, а советы.
Молодая девушка, малознакомая компания, шалость под пивными парами, несчастный случай, и вот уже вместо пикника ледяная вода, пронизывающий ветер, острые камни, сдирающие кожу и… неожиданное пробуждение в удивительном месте похожем на сказочный замок, где обитают необычные существа, происходят самые разные странности, а двери ведут в иные миры. Куда попала юная Анджелика? Сможет ли она выбраться из Колдовского замка, да и захочет ли?..
Что делать, если мир в котором ты очутился, сплошное безумие? Агрессивное, смертоносное безумие! Конечно же, отстреливаться или бежать. Или и то, и другое. Беда лишь в том, что далеко не всегда оба эти метода эффективны. Почему? А потому что в безумном мире всё неверно и непредсказуемо, даже такая простая вещь, как замена аккумулятора в машине.
Двое в полной изоляции от всего мира. Они любят друг друга и им никто не нужен больше. Думаете у них не будет проблем? Как бы не так, будут. Будет всё — ссоры, недопонимание, упрямство, отчуждение, ревность. Но ведь будут и примирение, взаимное прощение, осознание того, что перед любовью все эти дрязги, сущая мелочь. Ради этого можно всё забыть, и тем более синтетику.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
Вы думаете, что страх это чудовище возникшее перед лицом? Нет, настоящий страх не виден и не слышен, но он всегда сзади! // Каков будет мир людей, если в один, не слишком прекрасный момент, большая часть человечества вдруг исчезнет/погибнет? Может быть люди осознают ценность жизни, любви и дружбы? Или между ними, по-прежнему, будут господствовать традиционные рабско-жлобские отношения? Может быть так, а может иначе. Ясно лишь одно — тот кто противопоставит себя миру и станет бороться за существование в одиночку, проиграет.