Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах) - [2]

Я его узнал. Клянусь, я его узнал.

Лидия

День как день, не плохой, но и не хороший. Обычный день, одним словом. Хотя, правду сказать, выручка достаточно велика: подразделение для особо опасных боевых задач – все у меня. На самом деле, если узнают о способах успокоения нервов, которыми они тут пользуются, им влетит по первое число. А мне ребят жалко, они дело полезное делают и устают сильно. Этот рейд был длинным и опасным, но он был необходим. Я знала, что Кондор, конечно же, расстроится, что командир отряда снова будет винить во всех подряд смертях только себя – это все плохо, но вместе с тем, ребята подарили Городу спокойствие. Мы не знали, где пропадали они все это время, и с кем сражались – так надо. Нам знать не полагается. Но не спрятать, не скрыть, как же они устали.

О чем это я?.. Голова у меня раскалывается, как будто изнутри скребутся с десяток оборотней… но это неважно. Улыбайся, Лидия, улыбайся. Если у тебя будет похоронная физиономия – будет плохо, настроение, ведь, оно как холера передается. Незачем расстраивать ребят еще больше.

Когда вошел Странник, я болтала за стойкой с местным бортником. Он строил мне глазки и уговаривал разрешить проводить до дома, причем его, судя по всему, нимало не смущал тот факт, что этот самый «дом» находится прямо над нами, этажом выше. Я-то, в общем, не против, но вот его жена, наверное, не очень обрадуется, а мне ее жалко, хорошая она… На Дэннера надеяться вряд ли приходится: еще часок-другой и можно будет на нем джигу плясать, ухом не поведет. Капитан явно решил уколдыриться в доску, а мне теперь думай, с кем скоротать ночь. Страшно одной… Я оглядела еще раз посетителей бара и так и не обнаружила более или менее достойной кандидатуры. Сволочь рыжая, Селиванов.

Странник вошел тихо-тихо, они всегда так ходят. И взгляд у них какой-то нездешний. Очень странный взгляд,

Он вошел и сел за стойку, а я, кое-как отвязавшись от бортника, убежала на склад. Возвращаюсь, ставлю перед Странником чарку. И вдруг, вижу, командир отряда, Дэннер замер в полудвижении и смотрит на него странно так, будто бы узнал. Я насторожилась, но Селиванов быстро отвернулся. Померещилось что-нибудь, наверное. С кем не бывает.

И вдруг Странник метнул на него ответный косой быстрый взгляд. Я только рот раскрыла.

Эндра

Дом был большой, а пол грязный. А заплатили мне столько, что едва хватит на обед. Нет, даже на него, наверное, не хватит… точно. Впрочем, в сумке лежал еще сверток, врученный мне напоследок. Сверток пах льняным хлебом и мясом, а в руках я держала небольшую банку с рассольным сыром – чем смогли, заплатили. А в предыдущем доме, на соседней улице, кто-то добрый накинул на мои плечи потрепанную штормовку. Я так поняла, деньги здесь не особенно в ходу.

Люди как-то странно смотрели на меня, будто опасались, или сочувствовали, но не говорили ни слова. Я знала, что меня считают нечистью. Сначала, вообще, заставляли серебро носить, потом, отстали, но не верят все равно. Ну, я же вижу, что не верят. И жалеют. Не выношу, когда меня жалеют…

Я пересчитала монетки, подкинув их на ладони, и отворила дверь бара.

В зале оказалось как-то неприятно много народу. Ага, это ж патрульный отряд. Никогда прежде с ними не встречалась. Командир у них суровый на вид, зато рыжий. Но мне бы не хотелось оказаться нечистью: уж больно у него строгий вид. Шутит, смеется – а глаза при этом холодные, цепкие, будто в самую душу смотрят. Хоть и усыпляет бдительность открытой улыбкой, да только вижу: опасный это человек, и в бою с ним лучше не сталкиваться.

Впрочем, я и не собираюсь, мне-то зачем.

Следующий колоритный посетитель: в уголку примостился Странник. Мне про них рассказывали. Они такие непонятные и молчат все время. Как это можно все время молчать – не понимаю. А еще мне очень интересно, куда они уходят. Вот, попривыкну тут, может, пойду с ними. Интересно же чего там, дальше.

Я огляделась в поисках свободного места. Вот, не везет, так постоянно – все угловые столики были заняты, а прямо около стойки мне сидеть не хотелось. Поэтому я спросила травяного чая и устроилась стоя. Логика, правда – не хочешь сидеть у стойки, встань около нее.

Лидия, хозяйка бара все пялилась на командира отряда, да на Странника. И вид у нее был какой-то потерянный.

Я здесь недавно. Примерно, с неделю. И это, доложу я вам, не очень приятно. Тут у них все друг друга знают с рождения. И их родители друг друга знали всю жизнь. И деды. И прадеды… Впрочем, я увлеклась, кажется. Сперва меня, вообще, застрелить хотели. Теперь, вроде, не хотят… во всяком случае, за оружие уже не хватаются при виде меня. Может, привыкли. Но чую, остро чую: наблюдают за мной тайком. Вроде и ничего не говорят, никак не показывают – а чувствую на спине суровое, пристальное внимание. Особенно патрульные. А рыжий командир притворяется, что ему фиолетово, но это только притворство, уж я-то знаю.

Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

Дэннер

Я бы многое мог сказать этому парню, ушедшему в туман два года назад и оставившему в городе маленького сына, но с каждой минутой все больше осознавал, что смысла в этих разговорах нет. Мне многое хотелось рассказать, о многом расспросить, но я просто смотрел на него и молчал. И он молчал. Просто потому, что теперь не можем мы с ним разговаривать. Он уже не он. Он – Странник. Не знаю, как это понятнее описать, но они – другие. Просто другие, и все тут.