Город под кожей - [58]

– Или самая длинная река Европы? Столица Монголии?

– Такие вещи нынче можно посмотреть в инете. Нам дают задания на креативность.

– Креативность, говоришь? А карты ты рисуешь?

– Иногда, – сказала Карла, чувствуя, что делает вынужденное признание.

– Нарисуй мне карту.

– Зачем?

– Для моей коллекции. Покажи, где живешь, куда ходишь в школу, где проводишь выходные. чтобы я все узнал о тебе.

– Я не хочу, чтобы вы все обо мне знали.

– Ага! У девочки похожие наклонности! Ясно. Но мы ведь теперь друзья?

– Нет.

– А я думаю, что да. Скажи-ка, Карла, что у тебя с рукой?

– Ничего.

– Что-то с ней явно не так. Ты постоянно ее царапаешь.

– Хотите посмотреть?

Карла закатала рукав и обнажила руку. Во время разговора она скребла кожу ногтями. Теперь на предплечье жирными, мерзкими, выпуклыми буквами красовалась надпись «Иди. Девочка с гордостью показала ее Вроблески. Тот не оскорбился, а скорее пришел в восхищение.

– Отлично! – воскликнул он. – Дермография. Очень интересно. Никогда не приходилось видеть.

– Но слышали?

– Не удивляйся. Я много чего знаю. Не дурак. И твое «иди.» через некоторое время рассосется, я верно говорю?

– Могу повторить в любое время.

– Умница. Жаль, что не все в твоей семье такие.

Зазвонил телефон Вроблески. Аким сообщал, что Билли Мур на «Кадиллаке» приближается к воротам и Чарли готов его пропустить.

– Сейчас спущусь, – бросил в трубку хозяин дома и, повернувшись к Карле, добавил: – Видишь, все-таки твоему отцу есть до тебя дело.

И вдруг заколебался. Он так и не решил, что делать с девчонкой. Запереть ее одну в оранжерее? Приставить к ней Акима или Лорел? Нет, не подходит. Лучше взять ее с собой, показать, что она цела и невредима. Вроблески отвернулся от ребенка, досадуя на себя, что не обдумал план раньше. Вдруг что-то трахнуло его по затылку – жесткое, сыпучее, сухое – чертов горшок с кактусом, достаточно маленький, чтобы его удержал в руке ребенок, но пущенный с удивительной меткостью. Вроблески был взбешен. Если нельзя верить даже двенадцатилетней девочке, то кому тогда можно?.. Когда он обернулся, чтобы бросить на нее гневный взгляд, второй горшок угодил ему в левый глаз. Вроблески сморщился, заморгал, протер глаза от пыли, только загнав пару колючек еще глубже в щеку. Когда он снова обрел способность видеть, Карла стояла в центре оранжереи, упершись руками в бок застекленного ящика с картой Иводзимы.

Девочка нажала изо всей силы, деревянные ножки скользнули по полу оранжереи, и ящик опрокинулся. Вроблески бросился было вперед, чтобы спасти свое сокровище, однако от неожиданности и боли в руке чуть промедлил, и ящик, описав в воздухе идеальную дугу, хлопнулся застекленной стороной об пол. Стекло разлетелось вдребезги, искусно вылепленный рельеф треснул, обнажив внутренности – грубую проволочную сетку и кое-как склеенные распорки из пробковой древесины. В порыве жалости Вроблески протянул руки к упавшей рельефной карте, не обращая внимания на град стеклянных осколков. Лишь один из них задел его, полоснув по левой руке в мучительной близости от места зудящего собачьего укуса.

– Я, случалось, убивал людей за меньшие прегрешения, – сказал он.

– Да ну? Могу поспорить, что среди них не попадались маленькие миленькие девочки.

Во дворе раздался гудок «Кадиллака» – его водителю не хватало терпения. Что ж, на то имелась серьезная причина. Вроблески жестко схватил Карлу за середину туловища, отчего у нее перехватило дыхание, и оторвал от пола, как тюк с бельем, чтобы удобнее было нести.

– Всему виной твои чертовы родители, – пробурчал он на выходе из оранжереи.

39. Вроблески низвергается

Билли Мур и Зак Уэбстер сидели в «Кадиллаке» и ждали, когда во двор спустится хозяин дома. В лобовое стекло была видна фигура Акима, однако тот не приближался, стоял молчаливо с угрюмым видом подростка-панка, которого обстоятельства вынудили сидеть за семейным рождественским столом.

– Не слишком ненавязчиво? – спросил Билли Зака. – Или слишком?

– Не слишком.

– Отлично. В этом вся прелесть, не так ли?

– Так.

Зак впервые ехал в «Кадиллаке». Первый раз легко мог оказаться последним. По металлической лестнице с верхнего этажа тяжело топал Вроблески с пистолетом в одной руке и Карлой Мур под мышкой.

Билли и Зак вышли из машины и осторожно двинулись навстречу. Билли Мур поймал себя на мысли, что старается вести себя «нормально», хотя что есть нормальное поведение перед лицом убийцы, который тащит твою дочь, как тряпичную куклу, трудно сказать.

– Ты в порядке, Карла? – крикнул Билли.

– А ты как думаешь? – огрызнулась девочка.

– Конечно, в порядке, – сказал Вроблески. – Она нанесла мне больше ущерба, чем я ей.

Билли заметил ссадину на лице босса. «Что тут скажешь? Молодчина!»

Вроблески быстро посмотрел по сторонам, оценивая обстановку, и удивился, обнаружив двор непривычно пустым. Куда подевались все наемные бандюки, да еще в самый нужный момент? По крайней мере, хотя бы Аким – пусть недовольный – оставался на месте.

– Кто эта тварь, что ты с собой приволок? – требовательно спросил Вроблески. – Телохранитель? Дружок для утех?

– Это мой приятель Зак. Он кое-что соображает в картах.