Мужчина неторопливо грыз сочную мозговую кость, не глядя ни в сторону солдат, ни на вновь прибывших. Его безмятежный вид говорил о том, что этот человек уверен в себе, в своей силе и, судя по уставленному всяческой едой столу, в своих деньгах.
Конан прошел вглубь и занял левый угловой стол, прямо напротив солдат. Иена и Хольд уселись рядом и тут же к ним подбежал мальчишка-слуга. Киммериец, сурово глядя на него, перечислил все, что он и его друзья хотели бы сейчас съесть. Он не забыл ни солонину, ни барашка, ни бобы, ни пиво, а кроме этого потребовал еще два каравая хлеба и жареных перепелов. Мальчишка круглыми немигающими глазами с восхищением смотрел на могучего гостя и кивал.
Немного спустя друзья уже поглощали первое принесенное блюдо — солонину и хлеб. Конан глотал огромные куски, почти не жуя. Он был так голоден, что через несколько мгновений на блюде не осталось и крошки. Но проворный мальчишка, следивший за посетителями из Дальнего угла, сразу принес следующие заказанные яства.
Когда путешественники наконец насытились и набили едой свои мешки, Хольд бросил на стол три монеты, которые тут же исчезли в худенькой, покрытой цыпками руке слуги. Теперь можно было идти дальше. Но, разморенные теплом и сытостью, друзья не торопились. Лениво переговариваясь, позевывая, они все сидели за столом, и не сразу обратили внимание на шум на улице, на мальчишку-слугу, изменившегося в лице, на грузного мужчину, замершего с набитым ртом.
Вдруг с треском разлетелись двери и в трактир вошли новые посетители. Две дюжины здоровых, большей частью молодых людей, с ног до головы обвешанных оружием, живо расселись и потребовали хозяина. Грузный мужчина повернулся к ним.
— Я хозяин…
— Жирного барана каждому! — хрипло приказал высокий жилистый парень. По тому, как уверенно он вел себя и как почтительно, даже подобострастно смотрели на него другие, можно было понять, что среди этих людей он считается за вожака.
— У меня нет столько баранов… — Хозяин развел руками, словно желая показать, что у него и в самом деле нет столько баранов.
— Я сказал, каждому! — повысил голос жилистый и отвернулся. Заботы хозяина его не волновали.
Конана тоже не волновали заботы хозяина. Он наблюдал за происходящим с холодным любопытством. Он сразу понял, кто эти люди. В своей жизни он немало встречал таких, да и сам не всегда от них отличался. И сейчас ему было ясно: так просто он и его друзья отсюда не выйдут. Но Иена и Хольд, настороженно разглядывающие бандитов, пока ни о чем не догадывались. Киммериец, спокойно взвешивающий шансы уйти невредимы- ми, покосился на юного врачевателя. Если в Иене он был уверен, то Хольд не производил впечатления хорошего бойца. Что же, сегодня у него будет возможность показать, на что он годен. В это время один из солдат начал подниматься с пола. Он протер глаза и недоуменно осмотрелся. Всклокоченные рыжие волосы, красный нос, пухлые мальчишеские губы и бессмысленный взгляд — весь вид его был настолько комичен, что Иена и Хольд переглянулись с улыбкой. Парень покачнулся, зевнул несколько раз, повизгивая, потом увидел Иену, и лицо его растянулось в глуповатой улыбке. Он махнул рукой, приветствуя ее; это оказалось для него нелегким испытанием — он опять покачнулся и чуть было не грохнулся на пол. Чудом удержавшись на ногах, солдат, тем не менее, повторил свой подвиг — махнул Иене еще раз. Но теперь уже устоять ему не удалось. Мешком он свалился под стол, громко и обиженно при этом хрюкнув.
Бандиты расхохотались. Маневры солдата не прошли для них незамеченными, а поскольку они тоже обратили внимание на девушку, сегодняшний день обещал быть весьма веселым.
Низкорослый, кривой на один глаз и кривоногий бандит, ухмыляясь, подмигнул Иене и вразвалочку направился к солдату, который безуспешно пытался встать. Подойдя так близко, что носки его сапог почти касались пальцев парня, коротышка прокричал фальцетом:
— А не поджарить ли нам этого барашка? — и расхохотался. Смех его был отвратителен: ухая, он плевался, судорожно всхлипывал и ко всему прочему стонал. По этой ли причине, или им очень понравилась шутка приятеля, но бандиты оглушительно загоготали, хлопая ладонями по столам; кто-то гаркнул непристойность, за ним и остальные, стараясь перекричать друг друга, выпаливали скабрезные шутки или даже просто слова, звуки…
Иена с отвращением наблюдала за бандитами. Конан, которого все это скорее забавляло, поймав ее взгляд, поморщился. Но в то же мгновение скривился уже непритворно: один из бандитов, желая перещеголять других, громко выпустил воздух. Трактир сразу наполнился ужасающей вонью десятка козлов и еще пары мокрых собак. Киммериец сплюнул на пол и начал вставать. «Подожди, Конан…» — шепнула Иена, положив тонкую руку ему на рукав. И вдруг кривоногий коротышка, все еще стоящий рядом с солдатом, вынул огромный кинжал и, продолжая смеяться, воткнул его в шею парня по рукоять.
— Ах ты ублюдок… — сквозь зубы процедил Конан, снова поднимаясь. — Ну и ублюдок! — уже громко повторил он.
Бандиты резко оборвали гогот. Тот, что испортил воздух, повернулся к жилистому и развязно произнес:
