Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города - [9]

И вот в 1825 году военный губернатор Эссен делает подтверждение управляющему оренбургским, казачьим войском полковнику Тимашеву, чтобы казаки не селились в городе, а так как, до сведении графа Эссена дошло, что «большая часть казаков, имеющих дома в городе, желают построить себе дома близ Георгиевской церкви, т. е. между городом и существующими кварталами форштадта» — то генерал Эссен распорядился, чтобы инженерное начальство проверило, возможно ли разрешить заселение просимых казаками кварталов. Оказалось, что кварталы могут быть заселены и граф Эссен приказал, чтобы казаки немедленно и «неупустительно» переселялись, был назначен срок переселения 1 октября 1825 года.

Но и предписание Эссена и определение мест для выселения казаков, конечно, не достигали цели. Были выселены те, кто победнее, кто не имел покровителей или не мог дать взятки и число казаков, владевших домами в городе, все же было значительно.

На это явление обратил внимание и следующий военный губернатор В. А. Перовский, впоследствие граф, в 1838 году он указывает, что нижние чины казаков, а также их вдовы желая обойти распоряжения двух губернаторов Игельстрома и Эссена покупают в городе дома «с совершением узаконенных актов на имена казачьих чиновников, под защитою коих они свободно проживая рассеянно в городе имеют случай уклониться от надзора своего начальства, а иногда и от общественных обязанностей». Конечно, Перовский распорядился чтобы таких нарушений и обходов распоряжении не было бы, но его распоряжение тоже не достигло цели, он его должен был повторить через два года, в 1835 г. — и понятно, также безрезультатно.

Не можем не отметить одной довольно любопытной подробности: в 1786 году барон Игельстром выселял казаков из города, потому что они не имели права жительства в городе; в 1825 году граф Эссен мотивирует свою меру выселения казаков тем же обстоятельством; в 1833 году т. е. почти через 50 лет, граф Перовский уже не упоминает о праве казаков жить или не жить в городе, не заботится о восстановлении попранного закона жить, мотивы являются иные с разрешением казакам жить в городе уменьшится над ними надзор и они могут уклоняться от исполнения своих обязанностей. Эволюция во взглядах произошла довольно таки значительная.

Вопрос о праве казакам жить в городе был началом многих вопросов, возникнувших по поводу взаимоотношения казаков и горожан, приведем главнейшие из них, так как, на наш взгляд, они могут служить яркой характеристикою наших порядков.

VIII.

14 мая 1875 года Оренбургская дума постановила выразить благодарность городскому голове Н. А. Середе за выигрыш спорного дела города с казаками Форштадта о втором выгоне в 8558 десятин.[21]

6 октября того же года та же самая дума определила выдать Н. А. Середе доверенность на ведение дела о выгодной земле в сенате, 2) назначить ему же суточные в размере 20 рублей, приблизительно на два месяца, на проезд назначить 300 рублей, на ведение дела отпустить авансом 2 т. р., а всего отпустить авансом 3500 руб.

Менее чем через год городской голова докладывал думе печальное известие — сенат кассировал дело и второй выгон в размере 8558 десятин был признан собственностью казаков. Город лишился громадного земельного запаса, почти 9 тысяч десятин — и лишился исключительно по халатности городских заправил.

Второй выгон, окружающий форштадт, был Высочайше пожалован городу в незапамятные времена, когда в городе существовала шестигласная дума, когда население города было слишком незначительно, а земельных угодий у города было, как тогда казалось, слишком много. Получил город Высочайший подарок и забыл о нем. А он лежал бок, о бок с казачьей Оренбургской станицею и являлся для нее именно тем куском земли, о котором говорит граф, Л. Н. Толстой в своей драме «Плоды просвещения» — без этого выгона казакам некуда было выгнать курицу.

Выгон был городским, таким он обозначатся в всеподданнейших реляциях о состоянии города Оренбурга таким он именовался и на планах, снимаемых, в различное время различными землемерами, — de jure, стало быть он был городским, a de facto им владели казаки. Они пользовались им, так как этот выгон был для них существенно — необходим

Но город Оренбург рос и рос, как увидит читатель, значительно, следовало подумать и о будущем времени и новая дума, выбранная по положению о городском самоуправлении 1870 года, спохватилась да уже было поздно.

Казаки сумели доказать свое фактическое владение и оно было признано за ними. Почесали граждане города Оренбурга затылки, вздохнули и успокоились.

А на носу у граждан был другой земельный спор, спор имеющий громадное значение для города. В 1864 году состоялось Высочайшее повеление о передачи в ведение города из финансового ведомства «менового двора» за сравнительную крупную сумму.[22] Когда предварительно запросили граждан г. Оренбурга желают ли они приобрести в свою собственность меновой двор, то граждане выразили согласие, составили приговор, но в приговоре подчеркнули, что меновой двор они хотят приобрести лишь вместе с доступом к нему. Доступом зовется несколько тысяч десятин земли, представляющих караванную дорогу и выгон для пастьбы скота.