Город Оренбург: Материалы к истории и топографии города - [23]

И наконец — hier ist dеr Hund begraben — как гласит немецкая пословица заводчик Грен обещался обучать двадцать мальчиков из башкир искусству делать усовершенствованные машины, конечно, за приличную плату .[39]

На обучение этих двадцати мальчиков обращали особенное внимание, полагали, что обучившись всем тайнам сельскохозяйственной техники, возвратившись в свои кочевки, эти «обученые» малолетки, не имея ни инструментов, ни помещения, ни оборотного капитала, начнут голыми руками обучать своих соотечественников как, им пользоваться усовершенствованными орудиями, и послушный воле начальства башкир тотчас же бросит «сабан» и примется за американский плуг новой системы, за жатвенную машину и пр.

Мечты, мечты! где ваша сладость — возможно только воскликнуть в настоящее время при чтении подобных бюрократических измышлений. Но не надо забывать, что на них в былое время смотрели серьезно, думали в них обрести настоящую панацею от всевозможных бед...

Результаты, конечно, были отрицательные, но лишь для тех, кого они должны были осчастливить, т. е для башкир, но все те лица, которые имели то или иное соприкасательство с делом, заведывали им или, как например заводчик Грен, исполняли известные поручения, не могли пожаловаться на свою судьбу... Они процветали.

XVI.

От этих бесплодных попыток, от этой бессмысленной траты трудовых денег перейдем к третьему учреждению, расположившемуся по соседству и имеющему значительно большее значение для города Оренбурга мы говорим о городской скотобойне.[40]

Оренбург издавна слывет центром торговли скотом и его продуктами. Но вплоть до проведения железной дороги, вопрос о торговле скотом, собственно говоря, никого особенно не интересовал, торговля скотом шла своим порядком, по старинке, по тем вековым традициям, которых, раз они установились, бывает очень трудно изгнать из русского человека.

«Скотинка» билась попросту, но семейному: кто на частных бойнях, а кто так у себя на дворе, кровь тут же впитывалась в землю, различные отбросы мирно гнили на задворках — и никто не протестовал, а наоборот все находили, что дело обстоит так, как должно обстоять, несмотря на то, что уже существовал циркуляр ветеринарного отделения министерства внутренних дел, циркуляр, трактовавший о рациональной скотобойне.

Конечно, циркуляр получила и Оренбургская дума, но она только прочла его и подшила к делам.

Железная дорога должна была сделать переворот в торговле скотом. Ведь вместо того, чтобы гнать скот гуртом, его можно было колоть в Оренбурге и отправлять мясными тушами.

Стала развиваться деятельность частных скотобоен и... и город стал подумывать о том, что пора и ему самому взяться за ум. Но думы города или городской думы были долги — оно и понятно: среди гласных думы было значительное количество скотопромышленников, а кто же враг самому себе.

Наконец 13 Августа 1881 года дума изобрала особую комиссию с которой, независимо от разработки проекта скотобойни, поручила собрать сведения: 1) на какое количество скота потребуется здание, имея в виду на первых порах лишь потребности местного рынка, разумея лишь один рогатый скот; 2) выгоднейший способ устройства скотобойни, арендный или за счет города и способ извлечения доходов с определением таксы за убой скота; 3) выбор места для скотобойни.

Комиссия начала работать и сравнительно скоро представила в думу свой проект.

Оказывается, что по данным комиссии в то время билось в Оренбурге всего 15 т. голов, т. е. средним числом по 50 голов в день. Лучшее место, по мнению комиссии, — место за банным протоком, где были огороды кантонистов, Смета на постройку скотобойни исчислена в 22,892 руб.; — эту сумму, по мнению комиссии, город мог вернуть в тринадцать лет, так как чистая прибыль должна была равняться 2965 р. при доходе в 4925 р. и расходе в 1960 р. Расход слагался; из жалованья комиссару — 500 р., ветеринарному врачу — 300 р., сторожу — 300 р. Таким образом, весь штат скотобойни предполагался из трех лиц, причем комиссия полагала возможным найти ветеринарного врача для надзора за бойнями за жалованье 25 р. в месяц.

Как мизерны, нищенски убоги эти цифры с теми, которые расходуются в настоящее время. Вот цифры отчета за 1902 г. — Убито 50,956 голов, получено доходу 55,963 р. 70 к., расход бойни выразился в 39,115 р. 63 к., чистая прибыль — 29,126 р. 72 к. — За последние годы валовой доход приближается к 100 т. р., превышая уже 80 т. р.

Но дума в 1882 году не согласилась с комиссией, она послушалась управы, которая полагала, что вести дело хозяйственным способом убыточно; гораздо легче, удобнее и выгоднее сдать постройку боен кому-либо с тем, чтобы это лицо в продолжении известного времени эксплоатировало бойню, а затем бойня поступила бы в собственность города.

Дума согласилась с управою. Были назначены торги, но желающих принять на себя постройку скотобоен не находилось и дело устройства скотобоен отлагалось в дальний ящик. Управа неоднократно входила в думу с докладами о необходимости построить скотобойню, дума соглашалась, избирала комиссию для подготовительных работ и дело так и заканчивалось комиссией.