Город, над которым не светит солнце - [44]

Тут Хромов резко останавливается и стоит под дождём некоторое время. А что, если с ним что-то случилось в детстве, когда он жил в Озёрном? А родители просто скрывают это от него. Но что могло с ним случиться?

Идёт дальше.

Нет. Его память категорически отказывается воспроизводить первые десять лет жизни. Ни одной «видеозаписи», даже маленькой картинки мозг не показывает. Пустота. Тёмная. Пугающая бездна. Да, есть одно маленькое совпадение, что он с родителями и Денис, которого изнасиловала мумия, живут в одной и той же квартире, но лишь с разницей в тридцать два года.

Может, это его изнасиловали тридцать два года назад?

Улица Ленина заканчивается, и перед капитаном раскидываются кусты и деревья. Он ныряет в густую рощицу, идёт по болотистой земле. Коварная топь цепляется за ботинки, пытается втянуть человека в себя, но полицейский уверенно движется вперёд. Когда роща кончается, капитан ожидает увидеть перед собой раскатистое поле с тропой, но от увиденного у него шевелятся волосы на затылке. Вместо поля в земле зияет огромная дыра. Сначала Хромов не верит тому, что видит. Он хватается за ветку дерева и спускается к пропасти. Нет, ему не почудилось – дыра действительно есть.

Дерьмо!

Борис пытается увидеть размеры пропасти, но в темноте сделать это невозможно, кажется, что эта дыра пожирает всё вокруг и скоро доберётся до Озёрного. Она бесконечна. Оперуполномоченный плюхается на задницу рядом с дырой и закуривает. В очередной раз в посёлке происходит странное мистическое дерьмо, но капитан уже не удивляется дыре так, как удивился старику, который уехал на невидимой электричке. Борис с каждой секундой приобретает всё больше уверенности, что он спит.

«Ущипните меня, если я сплю».

Хромов докуривает сигарету, встаёт. Хочет попробовать обойти дыру, но стойкая уверенность, что яма безгранична и бездонна не покидает его. Опер откидывает эту затею. И что ему теперь делать? Можно, конечно, отправиться в пешее путешествие по железнодорожным путям, но у полицейского есть стойкая уверенность, что и там его поджидают подобные препятствия. Хромов проходит через рощу и возвращается на улицу Ленина.

Дождь не прекращается, а только усиливается. Вещи капитана насквозь сырые, ему холодно, но он идёт дальше. Зато лицо отмылось от засохшей крови. Не знает, что ему делать. Возвращаться в номер он не хочет, опасается, что стажёр будет смеяться над ним. Не в открытую. Нет. Но точно сочтёт за идиота. Собирался уехать, но не уехал. Вернулся весь сырой и с болотной жижей на ботинках. В лицо стажёр, конечно, ничего не скажет, но по возвращению может растрепать всему отделу, как опростоволосился его наставник. Хромову эти скрытые насмешки от коллег ни к чему, он метит на место начальника отдела, так что репутацию портить нельзя. Но идти капитану некуда, кроме пыльной гостиницы, и он возвращается в номер.

– Борис Николаевич, я думал, вы уехали, – говорит Роман, когда сырой Хромов входит в номер. Кажется, что стажёр так и не вставал с кровати.

– Уехал, как же! – капитан кричит, он чувствует, как ком безысходной злости подкатывает к горлу, но понимает, что Роман не виноват в той мистике, которая происходит в Озёрном. – Я так же уехал, как и дед на невидимой электричке.

– Борис Николаевич, не нервничайте, объясните, что случилось?

– Подхожу, а там дыра. Огромная такая дыра.

– Какая дыра? – недоумевает стажёр.

– Огромная чёрная дыра. Так что, как отсюда свалить, я не знаю, – Хромов плюхается на кровать, от содрогания рана на лице начинает поднывать. – Видимо, суждено нам сидеть в этом городишке, пока не подохнем.

– Товарищ капитан, вам надо обработать рану.

– Отстань от меня.

Роман садится обратно на кровать и смотрит в окно на тёмную улицу. Молчит. Опер закидывает руки под голову и глядит в потолок. Он не знает, что ему делать дальше. Сейчас ему больше всего хочется оказаться дома, рядом с женой и сыном. Каким же он был мудаком, когда выбрал работу и наркотики, а не своих самых близких людей. Почему-то человек осознаёт свои дерьмовые поступки и халатное отношение к дорогим ему людям только тогда, когда уже поздно что-либо исправлять. Вообще, человек довольно странное существо: сначала делает плохо дорогому человеку, а потом недоумённо кусает локти. Хотя у Хромова ещё есть шанс восстановить прежние отношения с семьёй, но для этого ему нужно вернуться в Петербург. Но как?

– Надо отсюда выбираться, – усталым голосом выдавливает Борис, но даже не шевелится. – Не знаю, как, но нам надо уезжать.

– Товарищ капитан, вам нужен отдых. Поспите, – шепчет Роман. – Вы отдохнёте, мы раскроем преступление и тогда сможем уехать из Озёрного. Только тогда этот посёлок отпустит вас.

Полицейский слышит шёпот стажёра, не может понять его уверенности в том, что после раскрытия изнасилования они смогут покинуть посёлок. Отрывает голову от пыльной подушки, хочет спросить его, откуда же у него такая убеждённость, но сил не хватает. Глаза закрываются, и капитан проваливается в тёмную бездну сна. Что-то происходит с ним. С его телом. Кто-то давит ему на грудь, будто человек наступает на неё. Полицейский пытается открыть глаза, но их как будто замазали чем-то липким. Желе? Может, клей. Не разомкнуть. Опер ещё раз пробует скинуть тяжкий груз с груди, но там никого нет. Хромов рассекает воздух руками.