Город Масок - [3]

— Да здравствует Герцогиня! — кричали ее братья, подбрасывая шапки в воздух, и Арианна с трудом отвела глаза от гребцов и посмотрела на фигуру, неподвижно стоящую на палубе.

Герцогиня представляла собой впечатляющее зрелище. Она была высокой, с длинными темными волосами, высоко поднятыми, прихотливо завитыми и украшенными белыми цветами и драгоценными камнями. Платье ее было сделано из тончайшей темно-синей тафты и подбито зеленой тканью с серебром, так что она сверкала на солнце, как русалка, Лица ее почти не было видно. Она, как обычно, была в маске, сегодня сделанной из перьев павлина, сверкающих и переливающихся в тон платью. Позади нее стояли ее фрейлины, держа накидки и полотенца, все в масках, но одетые гораздо проще.

— Это чудо, — сказал Анджело. — Она совсем не состарилась. Уже двадцать пять лет, как она правит нами и заботится о нас, а все еще сохранила фигуру юной девушки.

Арианна фыркнула.

— Вы не знаете, как она выглядела двадцать пять лет назад, — сказала девочка. — Вас не было на Свадьбе в то время.

— Родители впервые взяли меня с собой, когда мне было пять лет, — ответил Томмазо, — и это было двадцать лет назад. И тогда она выглядела точно так же, маленькая сестренка. Это чудесно.

— И он сделал жест, который жители Лагуны делают на удачу — сложил вместе большой палец и мизинец на правой руке и приложил средние пальцы сначала к бровям, затем к груди.

— А я видел ее на два года позже, — добавил Анджело, неодобрительно посмотрев на Арианну.

Он заметил, что все, что касалось Герцогини, пробуждало в ней бунтарский дух. Арианна снова вздохнула. Она тоже увидела Венчание в пять лет. Десять лет наблюдения и ожидания. Но в этом году все будет по-другому. Завтра она получит все, что задумала, или умрет, пытаясь получить — и это не просто слова.

Барка достигла острова Святого Андреа, где первосвященник ожидал Герцогиню для того, чтобы вывести ее на красную дорожку, брошенную прямо на покрытый галькой берег. Она спустилась легко, как девочка, сопровождаемая свитой женщин. С того места, где они находились, Арианна и ее братья могли хорошо видеть сине-зеленую фигурку со звездами в волосах. Вспотевшие мандольеры отдыхали на веслах, а тем временем музыка с берега плыла над водой. Когда музыка серебряных труб достигла кульминации, два молодых священника благоговейно опустили Герцогиню в море на специальной платформе. Ее прекрасное платье всплывало по мере того, как она медленно опускалась под воду; мускулы на плечах священников напрягались, они изо всех сил старались, чтобы церемония проходила медленно и возвышенно. В момент, когда вода захлестнула верх бедер Герцогини, все наблюдавшие церемонию громко воскликнули:

«Спозати![4]» Вновь зазвучали барабаны и трубы и все радовались и кричали, когда Герцогиню подняли из воды и ее окружили фрейлины. Долю секунды все видели ее юные формы под мокрым тонким платьем. Платьем, которое больше никогда не наденут.

«Какая расточительность», — подумала Арианна.

* * *

В государственной каюте барки другая женщина подумала то же самое. Настоящая Герцогиня, уже одетая в богатое красное бархатное платье и серебряную маску, как того требовало торжество, потянулась и зевнула.

— Как глупы эти беллецианцы! — сказала она двум своим слугам. — Они все думают, что у меня фигура юной девушки — и вот как я поступаю. Как ее зовут на этот раз?

— Джулиана, Ваша Светлость, — ответил один из них. — А вот и она! Мокрую и чихающую девушку, теперь уже не так похожую на герцогиню, фрейлины практически внесли.

— Снимите с нее мокрую одежду, — приказала Герцогиня, — уже лучше. Разотрите ее хорошенько полотенцем. А ты вынь бриллианты у нее из волос. — Герцогиня поправила искусную прическу, точную копию прически мокрой девушки. Лицо Джулианы, хоть и приятное, было совершенно обычным.

Под маской Герцогиня улыбнулась мысли о том, как легко ей удается вводить людей в заблуждение.

— Отлично, Джулиана, — сказала она дрожащей девушке, которая попыталась сделать реверанс.

— Ты прекрасно сыграла свою роль. — Она мельком взглянула на амулет, висящий на цепочке на шее девушки. Рука с распрямленными тремя средними пальцами и соединенными большим и мизинцем. У островитян это был символ удачи, manus fortunae — рука фортуны, обозначавшая целостность круга жизни и охранявших его богини, ее супруга и сына — священной троицы Лагуны.

Но вряд ли это дитя знает об этом.

Герцогиня поморщила нос, не из-за самого символа, а из-за безвкусицы дешевой золотой поделки.

Вскоре Джулиана высохла и согрелась. Она сидела завернутая в теплую шерстяную мантию, потягивая, рубиново-красное вино из серебряного кубка. Девушка уже сняла павлинью маску, которая будет храниться вместе с испачканным солью платьем, как и двадцать четыре других наряда, во Дворце.

— Спасибо, Ваша Светлость, — сказала она, с радостью ощущая, как холод ледяных объятий лагуны оставляет ее ноги.

— Варварский обычай, — сказала Герцогиня, — но нужно удовлетворять желания толпы. Итак, ты слышала и поняла условия?

— Да, Ваша Светлость.

— Повтори. — Я никогда не должна рассказывать никому, как я вошла в воду вместо Вашей Светлости.