Город-крепость - [34]

— ... не спала несколько дней... все еще слышу ее крик...

Синь. Согласилась бы она? Не уверена. Она словно из огня состояла, из риска. Ее сердце вполне могло быть моей ракушкой. Сидящей по другую сторону окна. Никаких решеток. Только руку протяни.

— Вень Ки, — зову я.

Другие девочки смотрят на меня.

— Ты когда-нибудь видела, как выглядит наутилус?

Я все еще спотыкаюсь об это слово, произношу его неуверенно.

Глаза девушки ярко вспыхивают. Огонек пританцовывает с тяжестью пережитого.

— О да. Мой отец иногда их ловил. Он продавал раковины туристам на рынке. Если расколоть раковину, то можно увидеть, насколько она выросла. Всякий раз, когда она становится слишком большой, чтобы помещаться внутри, она запечатывает раковину. Снова и снова. Пока та вся не сворачивается.

Нуо вздыхает:

— Как папоротник? У моей бабушки папоротник рос в саду. А еще редис, морковь и...

— Нам не стоит говорить о доме, — перебивает Инь Юй. У нее зудящий и раздражающий голос. Более страстный, чем обычно. Это заставляет меня заметить пятно от вина на ее платье. Оно все еще темное и влажное, похоже на рану. — Мы просто сами себе делаем больно. Ничего хорошего из этого не выйдет. Именно из-за этого, в первую очередь, Синь попала в беду... говорила о доме. Это просто застряло у нее в голове.

Нет. Не в голове. Оно заполонило ее сердце, росло и ширилось, пока она не отринула все остальное — попыталась прорваться к лучшей жизни.

Интересно, а парень знает, что находится внутри наутилуса? Могут ли эти ясные глаза увидеть, насколько крепко сжимается моя собственная оболочка? Как скоро закончится мой запас выносливости?

Ответ не так прост: ни да, ни нет. Это даже не вопрос освобождения. Проблема в том, что я хочу еще. Квартиру посла или то, что лежит за решетками того окна. Что-то знакомое или риск.

Я не такая, как моя сестра. И никогда не была. Джин Линь всегда быстро бегала, отчаянно боролась. Когда она была рядом, я о многом не задумывалась.

Но и повторить путь матери я не хочу. Просыпаться каждое утро, видеть солнечные лучи на своих ранах и потайными частичками своего сердца гадать, а может ли быть где-то что-то другое. Там, за пределами рисовых полей и гор.

А это моя гонка. Мой риск. Джин Линь здесь нет, чтобы позаботиться об этом.

Может быть, я гораздо быстрее, чем думала прежде.

* * *

Не знаю, почему я решила, что выяснить имена будет проще, как только я выберусь из комнаты. Как будто я могла просто подойти к подручным хозяина и пожать им руки. Единственный способ все узнать — бродить поблизости, не вызывая подозрений, а значит, нужно попросить хозяина о работе по дому. Такой работе, которая приблизит меня ко встречам Братства. Обязанность подавать вино и поджигать трубки.

Обязанности Инь Юй.

Пока я подбираюсь все ближе к берлоге хозяина, у меня в животе скачет лягушка. Думаю над тем, как буду простить его, как сделать так, чтобы просьба прозвучала совершенно невинно. Но хозяин гораздо умнее, чем хочет казаться. Как иначе ему удалось бы стать самим законом в месте, полном беззакония?

В салоне почти пусто. Нет клиентов, которые обычно валяются на диванах, извергая дым. В углу нет Нуо. Тишина оглушает. Я слышу каждый свой шаг, скрип и движение потертой древесины.

Хозяин сидит в одиночестве, поджав ноги так, что я удивляюсь его гибкости, которая до сих пор ему присуща. В руках он держит трубку, но к губам не подносит.

— Мама-сан говорит, ты хотела встретиться со мной. Обычно меня это не интересует, но после моего последнего разговора с твоим клиентом, меня гложет любопытство.

На последнем слове он наклоняет голову. Все, что мне видно, все, на что я могу смотреть, — уродливый алый шрам. Опускаю взгляд на пол. Из-под шелкового платья торчат все десять пальцев. Они похожи на червей, принесших себя в жертву, чтобы поймать рыбу.

Он знает. Он умен. В голове шумит страх. Осторожная, послушная Мей Юи пытается меня остановить. Не спрашивай. Иди обратно. Сиди. Жди. Скажи "да".

Я облизываю губы, собираю разбросанные по всему телу остатки мужества. Они острые, скрученные, совершенно новые, но этого достаточно, чтобы вытолкнуть слова наружу.

— Я хотела спросить, можно ли мне назначить какие-нибудь обязанности. Я бы хотела научиться подавать вино.

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе какую-нибудь домашнюю работу? — Его глаза сужены до размера кошачьих, когда животное спит, но все еще смотрят на меня. Моя шея чувствует себя сродни куриной, натянутой в ожидании ножа. Я задумываюсь, и уже не в первый раз, зачем я здесь. Почему было просто не согласиться.

Пялюсь на толстые звенья его ожерелья.

— У других девушек есть всякие дела. Мне не нравится ощущение, что я как будто не зарабатываю на свое пропитание.

Судя по изгибу его губ, я ожидаю услышать отрицательный ответ. Вместо этого он медленно кивает.

— Очень хорошо. Тебе повезло. Инь Юй была настолько глупа, что этим утром пролила вино на одного из клиентов. Пусть она покажет тебе, что должно быть на подносах, и расскажет про зажжение света. Сегодня вечером ты можешь занять ее место.

Он говорит это, а я вспоминаю жар в голосе Инь Юй. Пятно на ее платье. Интересно, неужели мне настолько везет, что я озвучила свою просьбу именно в тот день, когда она не справилась со своими обязанностями.